— Иван Адамович, я же в шутку. Вы ведь не обиделись, правда? Это, помните, до войны ещё? По телевизору, с прикольной такой ведущей? «На алтаре Астарты» — передача такая, по средам шла? А я тогда была молодая, глупая — вот и привязалось. До сих пор ещё иногда срывается. А вы с Сергеем хорошие — вовсе не шовинисты. Не обижайтесь, ладно?
— Ладно, Светочка, ладно. Я и не обижался. Молодая была… А сейчас-то?.. Рассказала бы лучше, зачем всё-таки, рискуя попасть в рабство, шастаешь по ночам?
— А чего рассказывать… Будто сами не знаете?.. Лучше, Иван Адамович — вы. Про «замороженных»? А то я у брата с июня — и не слыхала про них ни разу. Ни от кого.
— Что, и брат ничего не говорил?
— Нет.
— Боится, значит… Суеверье, конечно, это, но всё равно: до сих пор ещё о «замороженных» говорить боятся… Или, которые посмелей — «не любят». Да-а… — Иван Адамович, чиркнув спичкой, прикурил, затянулся и, выдохнув дым, продолжил: — С год они, «замороженные», в Степи появляться стали. Поначалу не понимали — думали: или «крыша поехала», или какая-нибудь синтетическая «дурь». Ну, а потом, когда начали находить вот таких, — Иван Адамович кивнул на поддерживаемую им женщину, — в отключке, поняли, что «дурь» ни при чём. Они ведь, когда «накатывает», в степь норовят, от жилья подальше… а после, когда возвращаются — а возвращаются, особенно зимой, понятно, не все — почти как люди. Конечно, «ушибленные»… но всё помнят… и имя, и из каких мест, и кто родные. Спросишь — отвечают, скажешь — сделают… не спросишь, не скажешь — или сидят, молчат, или встают и прямиком к Колодцу… тянет он, значит, их…
— К Колодцу? — Выдав свою глубокую заинтересованность, торопливо переспросил Сергей. — Я, знаешь, Иван Адамович, и без того про этот Колодец столько уже наслушался, что даже отпуском — случившимся впервые за четыре последних года! — решил пожертвовать. Не к морю — в Ейск или в Геленджик — а к вам вот подался, в Степь. За недельку, думаю, обернусь, сам погляжу: чудеса — или так болтают… а тут… и Батька, и «замороженные», и… — от неожиданно пришедшей мысли Сергей запнулся и, помолчав, то ли спросил, то ли вслух продолжил свои размышления:
— Послушай, Иван Адамович, а может, оно всё связано?.. «Замороженные», Колодец, Батька? Сам говорил, Иннокентий Глебович с прошлого сентября у вас? А «замороженные» — тоже ведь с год примерно?.. О Колодце, правда, я слышал раньше… Как только попал на Дон, в две тысячи грёбаном году, сразу после Референдума, когда одни м… протащили вопрос «О расширении прав Субъектов Федерации», а другие — «О профессиональной армии».
