Тэд погрозил ей пальцем. Он еще собирался многое сказать в этот блестящий микрофон, застывший перед его губами, но передумал. Он оставил при себе все что думал и о своем отце, и о своей матери, и о себе самом.
— Так что слушайте песню, посвященную матерям и пусть каждый вспомнит о своей.
Он вновь отключил микрофон. Из динамика полилась грустная мелодия блюза.
Тэд устало стянул с головы наушники.
— Привет, Тэд, — бросила Хейли.
— Извини, — он поднялся из‑за стола, — я спешил, боялся опоздать с выходом в эфир.
— Рассказывай.
— О чем? — пожал плечами Тэд.
Хейли упрямо смотрела ему в глаза, не отводя взгляда.
— Да в общем‑то нормально, — начал Тэд, — я поругался с родителями, заказал фургон, перевез оттуда все вещи. Ведь ты этого хотела, правда?
Тэд осмотрелся по сторонам. Он всегда уверенней чувствовал себя, находясь в студии. Ведь его работа была, наверное, большей частью его жизни.
— Тэд, ты сказал, что поругался с родителями, ты говорил о нас с отцом?
Хейли ждала ответа, а Тэду очень не хотелось рассказать ей правду.
— Хейли, это не повод для беспокойства. Как‑нибудь в другой раз я все ему скажу.
— Нет, так не пойдет, — настаивала Хейли, — ты же мне обещал.
— Для всего надо выбирать подходящее время, оно еще не пришло.
— Ты просто стесняешься меня, — зло бросила Хейли.
— Успокойся, дорогая, ну как я могу тебя стесняться, зачем?
— Да нет, — немного смягчилась Хейли, — я не говорю, что ты стесняешься меня вообще. Ты боишься говорить обо мне со своим отцом. Я же знаю, он презирает меня и если ты скажешь ему, что мы с тобой решили пожениться, он начнет презирать и тебя, а я, Тэд, этого не хочу.
— Перестань говорить глупости, Хейли, — Тэду сделалось невыносимо тяжело стоять рядом с девушкой, и он вновь вернулся за свой дикторский стол.
И хоть до конца песни оставалось еще много времени, он без надобности принялся двигать ручки регуляторов отключенного пульта, зачем‑то поправил микрофон и вновь надел наушники, как бы стараясь отгородиться от ее слов, показать, что он весь поглощен работой и не может сейчас думать о каких‑то мелочах.
Хейли походила по студии, потом вернулась к столу, за которым сидел Тэд. Она ласково погладила его по голове, сняла наушники и, наклонившись к самому уху, прошептала:
— Тэд…
— Что?
— Тэд, если бы случилось чудо и мой отец воскрес, он бы никому не позволил поссорить нас с тобой.
— Хейли, если ты уже заговорила об отцах, то должна понять и меня. Мой отец очень строг и предъявляет явно завышенные требования ко мне. Но это, в конце концов, нормально. Каждому родителю хочется видеть своего сына великим человеком и поэтому, может быть, он немного несправедлив ко мне, впрочем, как и я к нему.
