Мейсон напрягся: ну как он мог объяснить другому человеку то, в чем не был уверен сам? Но Мэри рядом не было и отвечать приходилось самому и брать на себя всю ответственность.
— У нас немного изменились планы, — расплывчато ответил Мейсон, — да–да, Марк, изменились планы.
— Да, значит, я напрасно прилетел в Штаты, — кивнул Марк.
Его начала забавлять нерешительность Мейсона. Он понял, что тот сам многого не знает и почувствовал себя увереннее. Он вновь сложил перед собой руки на столе и в упор посмотрел в глаза своему противнику.
Некоторое время они так и смотрели в глаза друг другу, ожидая кто первым не выдержит и отведет взгляд. Но никто не хотел сдаваться первым.
— Она живет у тебя? — быстро спросил Марк.
— Она не хочет видеть тебя, — уклонился от ответа Мейсон.
— Если это все, что ты хотел мне сказать, Мейсон, то я могу… Нет, я даже это сделаю — пошлю вас ко всем чертям. Я, Мейсон, даже пальцем не пошевелю, даже мизинцем, ради вашего семейного счастья, — Марк резко поднялся и вышел из‑за стола.
Мейсон нервно покрутил бокал с минеральной водой в руках. Он испугался, что вся эта встреча будет напрасной и окликнул удаляющегося Марка.
— Ты надолго здесь?
— Улетаю вечерним рейсом.
— Марк, подожди!
— Счастливо оставаться.
— Нет, Марк, ты все‑таки должен остаться, я тогда все расскажу.
Марк в нерешительности остановился — он не знал, что ему делать. Гордость подсказывала — уйти, здравый рассудок — остаться. Он облокотился о стену и пытливо посмотрел на Мейсона, ожидая продолжения разговора.
— Да, Марк, я расскажу тебе всю правду — ту, которую знаю.
Тэд сидел в дикторской студии радиостанции. У него на голове были надеты массивные наушники, предо ртом покачивался блестящий микрофон. Тэд всегда чувствовал себя уверенно за дикторским пультом. Все тумблеры и переключатели были под руками. В любой момент он мог послать в эфир то, что хотел. Музыка постепенно стихала и Тэд готовился вновь включить свой микрофон.
— А теперь, — сказал он, проверяя свой голос перед выключенным микрофоном, — песня, посвященная матерям.
Его рука потянулась к переключателю, он дождался когда музыка совсем смолкнет и включил микрофон.
— А теперь песня, которая посвящается матерям. А что может волновать мать? Только ее дети, а особенно сыновья. Они больше всех доставляют матерям хлопот: ведь рано или поздно они покидают родительский дом.
В это время в студию тихонько приоткрылась дверь и вошла Хейли. Она двигалась на цыпочках, чтобы не шуметь.
