И вдруг спокойное лицо Келли исказила гримаса боли. Она резко обернулась к Софии и дрожащим голосом выкрикнула:
— Мама, мамочка! А можно, ты заберешь меня домой сейчас, прямо сейчас? — она схватила Софию за руки, крепко сжала пальцы.
София едва удержалась от слез, столько мольбы было во взгляде дочери и так дрожал ее голос.
— Мамочка, мамочка! Я хочу домой!
СиСи прикрыл лицо руками, он едва сдерживал себя, чтобы не броситься к Келли, не схватить ее на руки и не бежать вместе с нею из этой чертовой клиники.
— Папа, папочка! — поняв, что мать не может помочь ей, повернулась к нему дочь, — пожалуйста, заберите меня отсюда!
София в это время промокнула слезы, побежавшие по щекам.
СиСи взял руку дочери и принялся нежно перебирать ее пальцы.
— Келли, маленькая моя, пойми, еще рано, еще не пришло время…
София опомнилась, пришла в чувство, собралась. Она обняла дочь и повела ее в глубину комнаты.
— Келли, — уже спокойно и уверенно сказала София, — давай поболтаем о чем‑нибудь веселом и радостном.
Она понимала, сейчас нужно отвлечь дочь от мыслей о доме. Нельзя позволять Келли зациклиться на воспоминаниях, ведь тогда пребывание в лечебнице станет совершенно невыносимым и тягостным.
София усадила дочь на низкий диван и, не выпуская ее руки, принялась уговаривать:
— Келли, Келли, дорогая, мы с отцом по–прежнему очень любим тебя.
СиСи тоже подошел и уселся рядом с дочерью.
— Да, доченька, мы тебя очень любим, — с придыханием говорил он.
Знаешь, что я делаю каждое утро, — спросила София у дочери, но та промолчала, — я встаю и сразу же начинаю думать о тебе, моя Келли, о том, как сильно я люблю тебя, о том, какая ты сильная и красивая девушка.
Губы Келли дрогнули.
— И я стараюсь из всех сил передать эти хорошие мысли тебе.
Келли медленно повернула голову и пристально посмотрела в глаза матери.
— Я хочу, чтобы ты услышала эти мысли здесь в больнице. И у меня появляется надежда, что это поможет тебе побыстрее выздороветь, прийти в себя и выбраться отсюда.
Келли хотела что‑то сказать, но только, как рыба, открыла и закрыла рот. Ее брови странно изогнулись, глаза наполнились слезами.
— Келли, — тут же обратился к ней СиСи, — я говорил с врачами, они утверждают, что тебе уже стало гораздо лучше.
Мистер Кэпвелл принялся гладить дочь по волосам. Он отбрасывал длинные русые пряди за спину, нежно прикасаясь к ним.
— Нет, нет, — заупрямилась отцу Келли.
— Успокойся, Келли, успокойся, — попросил отец.
— Нет, мне здесь не лучше. Здесь я никогда не поправлюсь, — Келли нервно дернула головой.
