— Нет, — коротко и отчетливо произнес Мейсон, — но я мог бы быть счастливым.
— Понимаю, — Мария убрала грязные тарелки в раковину и поставила на стол никелированный кофейник.
— Если не хочешь, можешь не рассказывать.
— Я даже сам себе, Мария, запретил это вспоминать.
— Тогда и не надо, — успокоила его женщина, — не хочешь — не говори, можешь просто посидеть, помолчать.
— А можно, я закурю?
— Конечно, Мейсон, я и сама покурю с тобой.
Мужчина и женщина сидели, курили и смотрели друг на друга.
Лучи света пробивались сквозь жалюзи большого окна и крошились в цветном стекле пепельницы.
Мейсон выпустил в потолок ровное кольцо дыма и проводил его взглядом.
Мария улыбнулась и тоже попыталась выпустить дым кольцом, но ничего из этого не получилось, женщина только закашлялась и засмеялась.
— Я так и не научилась по–настоящему курить, хотя вы с Диком меня учили.
Мейсон, услышав имя Дика, промолчал. Мария почувствовала, что сказала что‑то не то. Она перестала смеяться.
— Что‑то случилось, Мейсон?
— Нет, я просто задумался, хотя, да, случилось. Ведь я приехал к тебе после стольких лет, разве это не событие? — Мейсон попытался улыбнуться, но его улыбка получилась какой‑то вымученной и испуганной.
— Конечно, событие, — воодушевилась Мария, — у меня вообще в доме редко бывают гости, разве что зайдет кто‑нибудь из школьных преподавателей. А так, только дни рождения, праздники, а они случаются не так уж часто.
— Да, радостных дней в жизни намного меньше, чем печальных, — спокойно заметил Мейсон, сбрасывая пепел в глубокую пепельницу.
Сигарета Марии соскользнула с края стеклянной пепельницы на стол, и женщина вскрикнула. Она подхватила окурок и быстро раздавила его о дно.
— Ты так боишься пожара? — спросил Мейсон.
— Да, это прямо‑таки какое‑то сумасшествие, я лишь только выхожу из дому, сразу же начинаю думать, выключила ли плиту, погасила ли окурок. Я не могу подолгу находиться вдали от дома, мне всегда кажется, что тут что‑нибудь загорится… Правда, смешно? — спросила Мария, заглядывая в глаза Мейсону.
— Нет, совсем не смешно, — ответил мужчина, затягиваясь сигаретой.
Огонек почти касался его пальцев, и Мария испуганно смотрела на руку Мейсона.
— Ты сейчас обожжешь пальцы! — предупредила его Мария.
— Что? — Мейсон посмотрел на свою руку, — ах, да, в самом деле, сигарета кончилась, а я забыл ее погасить.
— Ты мне что‑то хотел рассказать, но потом я сбила тебя своими расспросами.
Мейсон стал серьезным.
