Решив испытать судьбу, я завернул в незнакомый заброшенный двор, поднял образ обеими руками, ловко перевернул его и стал трясти, применяя ранее приобретенный мною опыт в подобных делах. Спустя мгновение в мой карман перекочевали одна монета в десять сентаво, четыре никелевых монеты по два сентаво и один медный сентаво. В те времена находились в обращении и такие мелкие монетки; банан и даже пару бананов можно было купить за сентаво, а то и произвести кое-какие коммерческие сделки — очень важные, конечно, с точки зрения мальчишек.
«Сердце Иисусово» приняло мое предложение. Не чувствуя под собой ног от радости, я доставил образ в семью Мадрис, бегом вернулся домой и, схватив карандаш, аккуратно записал свой долг на стене, выходившей на улицу, — чтобы, чего доброго, не забыть! По моим понятиям, задолжать святым было тяжелейшим прегрешением, оно могло навлечь на неплательщика непоправимую беду. Поэтому я поспешил сделать запись, готовый погасить заем первыми же деньгами, которые получу в подарок от родственников или раздобуду иными способами.
Немного времени спустя займы у «сердца Иисусова» образовали на стене дома стройную колонку цифр; опасаясь, что общая сумма получится чрезмерно высокой для моих скудных возможностей, я не решался подвести итог и терзался невыносимыми страданиями. «Когда-нибудь, — думал я, — святой меня выручит и поможет найти бумажку в пять колонов или внушит крестной сделать мне этот подарок. Тогда, подсчитав общую сумму, я разом уплачу по счету, как только потащу образ». Воодушевленный подобными упованиями, я решился увеличить колонку цифр еще на один маленький заем. Однако желание погасить долг обуревало меня с каждым днем все сильнее и сильнее.
В то время я посещал уроки катехизиса в церкви Ла Мерсед, и день моего первого причастия неумолимо приближался, вселяя в меня опасения: на исповеди мне ведь придется рассказать священнику о полученном займе. Если же удастся рассчитаться раньше, то каяться в содеянном не придется, и сделка между мной и «сердцем Иисусовым» будет урегулирована полюбовно к вящему удовольствию обеих сторон. Поэтому-то я напрягал воображение, изыскивая возможность раздобыть денег и усердно выпрашивая помощи у моего всемогущего кредитора.
Раз, возвращаясь из школы на завтрак, я издали увидел незнакомого человека, который, стоя на стремянке, усердно белил стену нашего дома. Я тотчас вспомнил о своих расчетах со святым и в страхе перед карой небесной бросился бежать, намереваясь перенести долг со стены в тетрадь для домашних заданий. Но бежал я напрасно. Священный счет уже исчез под толстым слоем известки!
