Я опустилась на постель, скрываясь от собственного взгляда из глубины зеркала. Достала телефон, но связи не было. За окном начали петь первые птицы. И это успокаивало, словно пока они чирикают на ветках яблони, ничего дурного со мной не произойдет. Ускользая в спокойный сон, я успела подумать, если соседка так спешила на мой крик, то зачем она прихватила с собой бидон с яблочным питьем? Но мысль эта быстро растворилась в угасающем сознании. И наступил покой.
7
Меня разбудила тишина. Забавно, но с непривычки она бьет по ушам даже сильнее соседа, решившего расколоть дом перфоратором. Я открыла глаза, а перед ними оказались знакомые обои дедовской спальни. И в первую секунду мне показалось, что все случившееся лишь сон. Что я снова маленькая девочка. Просто умаялась бегать по жаре вот и уснула, а дед решил меня не будить. И скоро в комнату вбежит Мишка с какой-нибудь веткой в руках, а за ним бесхозный пес Мальчик, главный друг деревенской детворы, и я тут же проснусь окончательно и побегу за ними, и мы будем хохотать, и есть смородину с веточек, показывая друг другу чернильные языки.
Но дом тонул в тишине. Пол не скрипел, не гремела посуда, не стучали маленькие коготки на лапах Мальчика. И даже взрослый Мишка все еще не приехал, чтобы забрать меня из этого чертового места.
Я потянулась, вытащила из кармана телефон, включила его и не поверила собственным глазам. На часах оказалось полпятого. Большая часть дня просто испарилась, я проспала ее, как убитая, без снов и мыслей. А неразобранные вещи продолжали грудой валяться на полу большой комнаты. Нужно было встать, нужно было умыться и попробовать хоть что-нибудь сделать до того, как приедет Мишка. И не поверит, что я три дня спала и болтала с соседкой, попивая ее яблочный компотик. Точнее, в последнее он поверил бы легко, замени я компот на какую-нибудь бражку.
Голова шумела, будто я и правда беспробудно пила последние дни. Саднило горло, мелко дрожали руки. Свежий воздух деревенской жизни определенно не шел мне на пользу.
Пока я выбиралась в коридор, придерживая разваливающееся тело о стену, на пороге появилась кошка. Она неодобрительно фыркнула, махнула хвостом и вернулась в комнату, где, видимо, и провела все время, которое я дрыхла без задних ног.
При мыслях о застывшей тушенке желудок болезненно всколыхнулся. Я задышала, прогоняя дурноту, и в кухню не пошла. Двинулась в сторону ванной, под ногами захрустели осколки, среди них я опять разглядела красные лепестки на белом фоне.
