— Ничего серьёзного, ты справишься, — старик слабо улыбнулся стянутым в нитку ртом. — Видишь чашу воды, вон там, на столе?
Ринмир покорно посмотрел в указанном направлении и действительно увидел чашу — небольшую, криво вылепленную из обожжённой глины. Наверное, поэтому вода в ней казалась чуть красноватой, будто была разбавлена соком ягод… или кровью. От такой мысли мальчишке снова стало страшно, но чувство, что он не может сейчас уйти, не отпускало его. Вдохнув поглубже, он взял чашу и побрёл к старику. Тот слабо улыбнулся:
— Хорошо. Поставь, будь добр, на пол, рядом со скамьёй.
Ринмир послушно поставил чашу в указанное место и выжидающе посмотрел на старого колдуна, силясь понять смысл этих действий. Старик говорил со всё тем же облегчением, но теперь уже торопливо, поминутно кашляя, словно опаздывая куда-то:
— Дай мне руку, дитя. Помоги встать.
Ринмир протянул старику дрожащую ладонь. Тот обхватил худыми пальцами, походящими на легко гнущиеся лапы паука, запястье мальчика, и неожиданно потянул его на себя. Вроде бы следовало испугаться, закричать, но страха почему-то не было. Всё происходило так, как должно было. Сомнения, страх, желание вновь спрятаться за спиной родителей — всё это уходило.
Глаза стариков, которых знал до того Ринмир, походили своим цветом на выцветшую ткань: блеклые, усталые. С этого же лица на него смотрели тёмные, почти чёрные глаза, пугающе молодые и ясные. Может, у всех колдунов такие странные глаза?
Ринмир не увидел того, что было дальше. Скорее, почувствовал. Почувствовал, как что-то тёмное выбирается прямо из этих глаз, впиваясь в него самого, не давая вырваться и освободиться. Он вскрикнул — и что-то неожиданно отступило, чтобы после вновь потянуться к нему. Робко, почти нежно, как материнская рука, эта темнота коснулась его. Старый колдун тихо засмеялся и с ободряющей улыбкой на губах произнёс несколько коротких слов. Смысла их мальчик не понял: то ли старик говорил на каком-то неведомом языке, то ли это было заклинание. После он обессилено зажмурился, словно отходя ко сну.
Мальчишка стоял неподвижно, глядя на закрывшиеся глаза старца и ожидая, что тот очнётся вновь. Лишь когда за окном уже начало темнеть, Ринмир понял: старый колдун больше не дышит. Почему-то осознание этого не испугало ребёнка. Пришли в голову совсем не детские мысли о том, что надо бы рассказать людям в деревне и поговорить с могильщиком, чтобы обеспечить старцу достойное погребение.
