Когда Ринмир вернулся в деревню, родители готовы были одновременно и размазать непослушное чадо по стенке, и расцеловать. Мама плакала, крича, что мальчику более никогда не следует ходить к колдуну, не желающему пользоваться своими силами во благо деревенским жителям. Ринмир успокаивал её, говоря:
— Не бойся, мама! Я к нему точно больше не пойду: он уже умер, хижина теперь пустая.
Мэрайе он принёс ту самую глиняную чашу, которую подносил к скамье, ставшей смертным ложем старого колдуна. Девочка долго ахала и охала, но в конце концов признала за приятелем право отныне и впредь считаться самым храбрым воином в их компании. Лишь на мгновение она заметила:
— Слушай, а что с твоими глазами? По-моему, раньше они были светлее…
Но ребёнок быстро забыл об этом. А кроме неё, никто и не обратил на изменившийся цвет глаз Ринмира ни малейшего внимания. Слишком велика была радость от того, что ребёнок вернулся из хижин колдуна живым и здоровым.
Лайонелл с трудом смог отвести взгляд от тёмных глаз колдуна и нервно сглотнул. Проклятье, почему создаётся такое впечатление, словно он видит наяву всё то, о чём рассказывает этот маг? Ринмир — так его, выходит, зовут.
— И чего ты добиваешься? — вспоминая всё, чему его учили, Золотой Страж выдавил неуверенную усмешку. — Хочешь, чтобы я сочувствовал тебе, поверил в то, что тебя просто заколдовали и передали магию силой, и…
Лайонелл осёкся, увидев, с каким выражением лица смотрит на него Ринмир. Вроде бы мужчина не сказал ни слова, но взглядом он сумел заткнуть молодого Стража лучше, чем какими-то пустыми словами.
— Тот колдун… он не просто околдовал меня. Он почувствовал во мне магическую силу, и передал мне не магию… Он передал мне знания, и только. Не более того.
— И ты, конечно же, жалеешь о том, что ты маг? — засмеялся Лайонелл. Ему казалось, что сейчас-то он услышит интересную историю из уст достойного противника. Но сейчас Золотому Стражу приходилось упорно убеждать себя: такие истории он слышал не раз, и каждый раз они завершались мольбой остановиться. Так к чему ждать финала?..
Нет. Всё же он дал слово, а значит — нужно выслушать. Колдун смотрел на юношу без мольбы, скорее — с лёгким любопытством, как на некую экзотическую зверушку. Словно, выдавая по капле историю своей жизни, он наблюдал за реакцией собеседника, изучал его.
— Скажи, мальчик, ты жалеешь о том, что родился человеком?
Вопрос был столь неожиданным, что Лайонелл вздрогнул. Как мог этот маг оставаться столь спокойным, находясь в западне? Сейчас он походил на старого, мудрого зверя, попавшего в капкан. Но этот зверь даже в таком положении оставался столь грозным и величественным, что охотник пока что боялся приблизиться к нему на расстояние удара.
