— Я могу идти?
— Конечно.
Послушно кивнув, Марта разворачивается и бесшумно покидает комнату. Даже дверь не издает ни единого звука. Как мне надоела тишина! Бесконечная, постоянно, неизменно следующая за мной. То здесь, то там…
Разворачиваю оберточную бумагу коробки и снимаю её крышку. Для большего удобства опускаюсь на пол, опираясь спиной о стену. Она не холодная. Теперь не холодая.
Первым, что бросается в глаза, является белый конверт. Похож на тот, что мне вручили в первый вечер. Он лежит на какой-то ярко-красной материи, напоминающей обивки коробочек для украшений.
Разворачиваю плотную бумагу, осторожно доставая изнутри лист, снова сложенный вдвое.
«Сегодня мы встретимся в восемь, Изабелла. Используй этот гель и надень это белье. Не забудь про шторы и свет».
Заинтересованная словами Эдварда — непривычно называть его так даже спустя три дня — возвращаюсь к коробке. Красным оказывается то самое белье, а рядом с ним, в ярко-зеленой упаковке лежит гель для душа с меткой дорогой косметической фирмы. Аромат зеленого чая? Устроим китайский вечер?..
* * *
С теперешнего ракурса мне сложно разглядеть часы на торговом центре, но кажется, их стрелка находится на цифре восемь. Ровно восемь. С какой стати извечно пунктуальный Каллен решил опоздать? И ещё — почему вообще перенес время?
Наверное, ответов на эти вопросы мне не получить.
Немного меняю положение затекшего тела и гипнотизирующим взглядом изучаю дверь. Каждую секунду мне кажется, что она вот-вот откроется, но этого не происходит.
Откуда-то из глубин сознания поднимается раздражение, усталость. Я больше пятнадцати минут лежу на ненавистной кровати в неудобной позе…
Наконец мое терпение вознаграждается. Звук замков предвещает скорое избавление…
Тонкая полоска света быстро мелькает на ковролине, перед тем как огромное пятно заменяет её, расползаясь во все стороны.
Судя по знакомым налакированным туфлям и черным брюкам — передомной никто иной, как Каллен… Эдвард.
То, что происходит дальше, с трудом поддается описанию. Мужчина с неимоверной скоростью захлопывает за собой дверь и оказывается на кровати. Его губы и руки набрасываются на мое тело почти с животной страстью, тело буквально впечатывает меня в постель.
Через пару секунд страсть превращается в грубость. Явственно ощущаю боль и инстинктивно стараюсь высвободиться. Совсем некстати всплывают жуткие воспоминания о сексе с Джеймсом.
Ладони мужчины больно ударяют мои руки о деревянную спинку.
