Я лениво потянулся, скинул с себя тонкое льняное одеяло, с удивлением посмотрел на свое обнаженное тело — чистое, умытое, смазанное каким-то ароматным маслом, на ранах и ушибах лежала розовая, приятно пахнущая мазь. Отлично, на моем лице появилась улыбка, все-таки приятно чувствовать себя живым и невредимым. Покой, блаженство, я хотел, чтобы они продолжались целую вечность. Пусть прочь уходит бренная суета мира. Я расслабленно потянулся к кувшину и… резко вскочил на ноги.
— Идиот, — громко прокричал я. — Действительно сколько времени прошло? Что с дядькой Андреем? — Я выглянул в окно, но никого не увидел.
Тихо открылась дверь и в комнату осторожно вошел Донк, неся в руках мою одежду.
— Слава Свету! — прокричал я, выхватывая из его рук одежду, — Уже поздний вечер, как долго я проспал?
— Сутки, — ответил Донк.
Я замер, события прошедшего дня вихрем закружились в голове.
— Не может быть.
— Сутки, — повторил Донк, — Ты находился без сознания чуть больше суток.
— Как дядя Андрей? — я быстро одевался.
— Будет жить.
— Что, совсем плохо?
— Нет, гораздо лучше, — Донк улыбнулся. — Стрела была отравлена, но наш знахарь знает, как спасти от такого яда.
— Где он лежит? — я пристегнул к рыцарскому поясу «Гордого».
— Рядом, в другой комнате.
Из комнаты мы попали в небольшой коридор, там я увидел сидящего на лавочке, грустно вздыхающего Белого. Увидев меня, он подскочил и сжал в крепких объятьях:
— Живой!
— Почему я должен быть мертвым?
— Я и говорю — живой!
Я освободился от его объятий:
— Что со мной сделается.
— Он здесь? — Я кивнул на дверь в соседнюю комнату.
— Здесь.
Тихо приоткрыв дверь, я заглянул в комнату. Дядя Андрей лежал на точно таком же ложе, с которого я недавно поднялся. Это не на смертном одре. Глаза его были закрыты, но грудь ровно вздымалась — так, будто он был погружен в глубокий сон. Рядом с ним сидела пожилая женщина варнов, держала его обе руки в своих, что-то шептала над ними и раскачивалась от незримого ветра.
— Она уводит его от смерти, им лучше не мешать, — прошептал за спиной Донк.
Я посмотрел на лицо дядьки Андрея — бледное, запавшее, с обтянутыми скулами и заострившимся носом — действительно побывал в гостях у костлявой старухи. Но раз Донк сказал, а я верю ему — значит, будет жить. Женщина-знахарь поможет душе дядьки выйти из сада смерти.
Я осторожно прикрыл дверь.
— Пойдем на свежий воздух. Который день мы в пути? Белый, нам надо спешить.
— Надо, только это не дело терять членов своей команды. Нас с тобой осталось двое среди этих проклятых джунглей.
