Так между братьями встало непонимание, позже пришла вражда. И каждый верил, что прав…»
Старая притча, записанная Вит-Алом Двуглавым к труду «Становление»
Учитель неприязненно рассматривал нас. Мне показалось, что он борется с соблазном отдать приказ убить нас. Вот его взгляд впился в меня. Безумный взгляд крестовика. Я представил огромную липкую паутину, а в центре висит, покачиваясь, с белым крестом на панцире безжалостная серая тварь. И тут я почувствовал, как что-то холодное и скользкое коснулось моего разума.
«Зачем вы пришли? Вы умрете,» — прозвучали в голове слова Учителя.
Образ серого паука сменился в моей голове мечом. Я попытался дружески улыбнуться, но улыбка вышла слабой и неискренней.
«Мы пришли с миром, — мысленно отозвался я. — Нам надо пройти через ваши земли к болотам Гидры.»
Учитель холодно улыбнулся, крестовики не улыбаются, значит, этот страшен вдвойне. Учителя — это что-то среднее между нашими Темными и Светлыми жрецами. Я вспомнил притчу о двух родных братьях, когда-то их дорожки круто разошлись, они превратились во врагов и именно Учителя, Великие и Непогрешимые, продолжали натравливать на нас варнов. Что это, ненависть или инерция старой вражды?
Учитель «показал» мне образ сломанного меча, похожего на «Гордого» и оскаленный череп. Наша связь прервалась. Паузу нарушил Донк. Он подошел к Учителю и, показывая на нас, произнес:
— Они наши друзья, больше они не будут брать заложников.
Учитель молчал, его колючие глазки переместились с меня на дядю Андрея, за него я мог быть спокоен, на него где сядешь, там и слезешь. Донк поднял руки, обращаясь к деревне.
— Я сын вождя, говорю вам, что надо готовиться к битве. Я поведу вас в бой. Все дружно закричали, воины подбросили вверх копья.
— Мы поломаем хребет человекообезьянам, — прокричал кто-то.
От ворот прибежал посыльный, крича:
— Они там! Они выходят! Их много!
Все с криками побежали к стенам. Я вздохнул и посмотрел на своих спутников.
— Видно, кормить нас здесь не будут, — дал мрачный комментарий Белый.
— И отдыха тоже не будет, — дополнил я.
— Придется драться, будем надеяться, что это не затяжная компания, сказал дядя Андрей.
Когда я обнажил меч, он ярко заблестел, поймав лучи солнца, но мне казалось, что этим пламенем наполнен он сам. Рядом с нами оказалась Виста.
— Вам лучше уйти в дом — это наши дела.
— Ошибаешься, девушка, от этого зависит и наш поход: кто победит в этой драке, — ответил я, поглаживая лезвие и оценивая его заточку. — Слишком много поставлено на карту, а ты предлагаешь нам где-то прятаться.
