уперев руки в боки,
как мама.
– Да, – вру, – я поскользнулась.
Вцепившись в раковину,
мы встаем
с холодного
бежевого
кафеля.
Дракон хмурится.
– Она поскользнулась, – говорит Типпи.
Дракон начала обливаться карамельным
парфюмом
и красить губы помадой.
– У тебя появился парень? –
спрашиваю
с подколкой,
интересом
и надеждой.
– Вроде того, – отвечает Дракон.
Типпи перестает мазать бублик
крем-сыром
и с серьезным видом
косится на сестру.
– Мы вовсе не требуем, чтобы ты нас
знакомила.
Дракон туго обматывает шею
шелковым шарфиком.
Она замолкает, потом говорит:
– Вы не то подумали.
Типпи фыркает.
– Да брось.
Мы понимаем.
Мы знаем, кто мы такие.
У Дракона
кривится
лицо.
– Да, я тоже знаю, кто вы такие.
А вот кто я? Кроме того, что ваша сестра?
Можете мне сказать?
Она завязывает шарф
и ждет.
Мы молчим.
– Так и думала! – заявляет Дракон
и выламывается
из дома,
хлопая всеми дверями.
К дверце Типпиного шкафчика
приклеена скотчем записка:
«Ваше место – в зоопарке!»
Ясмин хватает бумажку,
сминает в шарик
и запускает его
в никуда.
– Сволочи! – кричит она. – Сами вы звери!
Школьники с книжками в руках
жмутся к своим шкафчикам
или друг к другу,
смотрят во все глаза,
во весь рот,
радуясь возможности поглазеть на нас вволю.
Я знала, конечно: глупо ждать от людей,
что они нас примут
или хотя бы оставят в покое.
Вчера была просто разминка,
сегодня перед нами – действительность.
Ясмин говорит:
– Они вас боятся,
как и меня.
Мы не такие, как все,
и это плохо.
Типпи прищуривается.
– А тебя-то чего боятся? –
спрашивает она Ясмин
колко и с вызовом.
Та оборачивается.
– У меня ВИЧ, – отвечает она
вот так запросто
и убирает за усыпанное пирсингом ухо
жидкую яркую прядь.
– От меня разит смертью,
низкой продолжительностью жизни.
Как и от вас, наверное.
– Да, – хором отвечаем мы
и уходим на геометрию,
где нам предстоит решать задачки
попроще.
– Но откуда все узнали? –
спрашивает Типпи
Ясмин.
Вообще-то, у нас есть дело:
работа над ошибками.
Мистер Барнс, наш учитель,
давно уже вышел из класса.
Он дал нам задание
и отбыл.
– Я им сама сказала. Думала, это ерунда.
Но штука в том, что ВИЧ – не рак.
Про ВИЧ-инфицированного все думают,
что он сам виноват,
так?
Ну, а я отказываюсь
что-то там говорить в свое оправдание,
объяснять,
откуда у меня ВИЧ.
Пошло оно в жопу,
и остальные все тоже пусть катятся.
Ясмин все еще не задала нам ни одного
вопроса
из тех, что люди обычно задают прямо с ходу:
«А вас можно разделить?»
и:
«Разве вам не хочется попробовать?»
Таким образом они как бы говорят нам,
