— Ваши миниатюры — замечательные, — говорил она. — Все в восторге. Про вас много спрашивали. Я очень ценю ваш подарок, Александр. Если б вы знали, как женщине приятно получать подарки от мужчин! Если б вы знали… вы тогда не были б таким неуклюжим.
— Но у меня нет денег, — сказал Гордон.
— Семь фунтов — такие пустяки, — произнесла она. — Если б вы только захотели, вы б их легко могли достать. Боже мой, это ужасно, что я должна с вами так разговаривать.
«Неблагодарный, — читал он в ее глазах, — обманщик».
К счастью, вернулась из ванной комнаты мать. Она тоже заговорила о миниатюрах. Он сам не знает своей силы. В этой дурацкой деревне он погубит талант. Почему Анна не угощает его кофе?
— Благодарю вас, я пил, — ответил Гордон.
Он прошелся по комнате, спросил, который час, ужаснулся, что поздно, и, избегая встретиться с глазами матери и дочери, распрощался.
Он бежал по темной улице, пока не завернул за угол. Когда же потерял из виду двухэтажное здание итальянской гостиницы, остановился и дал себе священную клятву никогда не бывать у Анны Бензен.
В доме наборщика говорили о последних новостях. Инженер Рутенберг представил Лондону проект электрификации Палестины. Лондон отказал. Хаим Бялик ездит по стране и собирает материалы для истории Палестины. В Яффу прибыло сто эмигрантов из Румынии. Им запретили въезд в страну. Пароход ушел обратно. В Иерусалиме тревожно. Арабы вывешивают черные флаги. К генералу Сторрсу ходила делегация. Адъютант сказал: «Генерал занят». Делегаты ждали три часа и ушли, не повидавшись с генералом. В юго-восточной части города — паника. Люди говорят: «Завтра лучше уехать». Другие советуют не выходить из дому. На Яффской улице, посередине, стояли два еврея и громко разговаривали. Араб, хозяин фруктового магазина, крикнул им из окна:
— Говорите побольше. Завтра вам уже не придется разговаривать.
Всюду звучат угрозы. Старики из богаделен хотят объявить пост. Сегодня во всех синагогах раскрыты двери Ковчега Завета. Говорят, Рутенберг вчера тайно раздал многим оружие для самообороны.
— Горе нам! — плакали старики у Стены Плача.
Вспомнили сухой день 4 июля 1920 года. В полдень арабы ворвались в еврейский квартал. Молодежь вышла им навстречу. На улицах засверкали ножи, раздались револьверные выстрелы. В тот день было убито пять евреев и четыре араба. Английская администрация молчала, будто не замечая событий. По улицам возили раненых. Бой продолжался два дня. Арабы говорили открыто: «Они не смеют вмешаться. Слишком свежа рана шерифа Мекки Хуссейна и его сына Фейсала».
