Обнажённая тоненькая девочка стояла перед ним.
Мгновенье они смотрели друг на друга… Затем девчонка прикрыла себя арестантским бельём, а Корсак уткнул лицо в ладони.
Один за другим несколько камней влетело в окно…
И вдруг Алёша догадался — ищут их камеру! Он схватил камень и выбросил его на улицу. Чей-то радостный крик был этому ответом. Тогда Алёша швырнул ещё два камня. Вопли, крики, ликования слились в один радостный хор:
— Пет‑ра!.. Пет‑ра!.. Петра!!!
Алёша посмотрел на девушку, и она кивнула ему радостно и чуть виновато:
— Меня зовут Петра… а тебя?
— Алёша… Алексей…
— Але‑е‑есс‑сио,— напевно повторила Петра, словно прислушиваясь.— Алессио… Очень красиво.— Толпа за окном продолжала скандировать.— Это моя семья… И все мы — бродячая труппа циркачей и музыкантов. На карнавал съезжаются актёры со всех концов Италии. Можно немного заработать и повеселиться.
Неожиданно в разноголосый уличный хор вмешались новые звуки, которые заставили Алёшу насторожиться — насвистывали знакомую лишь ему мелодию… Кто-то из бродячей труппы подхватил, и скоро нестройный хор, сбиваясь, смеясь и фальшивя, распевал: «Не вешать нос, гардемарины!»
— Откуда они знают эту песню? — растерянно спросил Алёша.
— Не знаю… Я никогда её не слышала.
Алёша попытался свистеть, но разбитые губы не слушались его. Он осип от побоев. И тогда Петра взяла в руки мандолину. Ещё неуверенная, но точная мелодия словно заструилась из-под её пальцев.
— Не вешать нос, гардемарины,— шептал Алёша, а с улицы нёсся радостный вой толпы — их услышали.
— Пойди сюда,— сказал Алёша и, встав под окном, помог девушке вскарабкаться на его плечи.— Что там происходит?
А на площади происходило следующее: увидев в окне Петру, все ещё больше загалдели, залаяли дрессированные собачки, закричал попугай: браво, бр‑р‑аво!
— О, мадонна,— задохнулась от волнения Петра.— Все в сборе. Алессио, там какие-то незнакомые синьоры. Их двое. Они о чём-то говорят с моим отцом.
— Какие они, расскажи?!
— Обыкновенные, в карнавальных плащах и шляпах… О, один из них пишет что-то… Осторожно, Алессио! — она ловко спрыгнула на пол.
И тут же в окно влетел камешек, завёрнутый в клочок бумаги. Алёша судорожно развернул его и, не веря своим глазам, прочитал: «Алёшка, ночью устроим тебе побег. Гардемарины».
Солнце село. Зажглись фонари на набережной.
В гондоле стояли два музыканта: один со скрипкой, другой — с гитарой в руках. Они исполняли заказанную им серенаду… их страстные голоса проникали в гостиную Христины.
