Он с ужасом думает, что все еще находится на распутье. Он безоружен против Рыжего. Он снова на помощь мысленно вызывает Ольгу Васильевну:
«Самое страшное, когда твердо не знаешь, по какому пути идти. На распутье черт яйца катает, говорили в старину».
— Возле плакучей березы выставили часового, — шепчет Рыжий. Он тоже чувствует, что собеседник его на перехлесте дорог. В такое время важно склонить его на свою сторону.
Рыжий пристально наблюдает за Сашей. Только он не догадывается, о чем в это мгновение думает тот. Саша вспоминал самый последний конфликт его с коллективом. Вспомнил и поежился.
Это произошло в школе, на последнем уроке. Матросов до сих пор не знает, зачем ему вдруг пришло в голову пропеть петухом. Пожалуй, ему надоело сидеть за партой подряд столько часов. Ведь с непривычки это не так-то сподручно. А может, решил пошухарить ради забавы. Пусть посмотрят, на что еще способен Сашка Матросов!
Класс, как надеялся Саша, животы не надорвал. Несмотря на то, что он поглядывал на ребят эдаким гоголем... Нате, мол, полюбуйтесь, как это мы можем!
— Матросов, ты того, извинись перед учительницей, — сумрачно поднялся Сивый. — Пока ты это не сделаешь, никто из класса не уйдет.
— Так-таки и не уйдет?
Гнев разлегся зловещей тишиной. Словно стоишь на самом видном месте, на открытом поле или голом холме, и на тебя свирепо и молча надвигается гроза. Казалось, что вот-вот тишина изрыгнет испепеляющие молнии.
С него, конечно, сошла спесь. Но все еще пытался не подавать виду.
— Неужели сами себя лишим гречневой каши?
Никто не отозвался.
— Ну и сидите, а я, например, пошел.
Первым на него двинулся Сивый:
— Советую занять место согласно купленному билету!
Чего ему Сивый? В другое время раз плюнул бы и прошел через него. А тут не до шуток, за ним стоит вон сколько хлопцев!
На какое-то мгновение он растерялся. Не хотелось ему гнуть себя перед ними, так и тянуло пойти наперекор. Но понимал, ему не выдюжить с такой оравой.
— Пусть явится учительница, — выдавил он из себя.
— Ты сходи за ней своими ножками. Да, да, своими ножками, обутыми в казенные ботинки!
Вот сейчас Рыжий напоминает об этом. Он не упускает подобного случая.
— Петухом пропел, и ладно. Чего раздули? — рассуждает Рыжий. — Не то еще бывает! А ты чего? Спасовал перед сопляками. Поверь мне, где только не случалось бывать, но я нигде не слыхал, чтобы такой порядок был — без ужина оставлять. Все это соплячки сами придумали. Ломать это надо!
