Избавившись от следов, Лето, не стесняясь, оборачивался к Хюрему.
— Уже вернулся?
— Забыл, что ты просил, — невинно отвечал омега, показывая постное лицо — и всё же не оставляя никакого сомнения в том, что очутился он здесь далеко не случайно, то ли издеваясь над альфой, то ли напрашиваясь на вполне предсказуемые последствия.
В нескольких вариациях, такие диалоги возникали между Хюремом и Лето с определённым постоянством. Шла неделя, за ней вторая и третья, пока к завершению не подошёл месяц, и Хюрем был вынужден признать, что ожидал от мальчишки меньшей стойкости. Лето держал своё слово и не приближался к нему, воруя только аромат. Хюрем слышал, как глубоко тот дышал, отходя ко сну и просыпаясь рано поутру. И этот ненужный отказ от визитов в Дом радости только добавлял масло в огонь, словно Лето хранил верность паре — истинному, который не признавал его таковым, не стеснялся унизить и посмеяться, когда за ними никто не наблюдал. Игра забавляла Хюрема, кошка продолжала наблюдать за мышкой.
Тихо выскользнув из постели, Хюрем метнулся тенью к двери, и, едва приоткрыв створку, просочился сквозь узкую щель наружу. Он был одет в свою старую тёмную тунику и штаны. Несмотря на конец осени, успевшей обмыть городище ливнями и сорвать последнюю пожухлую листву с ветвей, обувь Хюрем не надел.
Холодный камень приятно бодрил, ноздри щекотали первые весточки мороза, когда Хюрем, оглядевшись и заметив двигавшуюся фигуру стражника, мелькнувшую на противоположной стороне галереи, юркнул за колонну, припал к земле на четвереньки и, укрываясь за фонтаном и скамейками, установленными в середине внутреннего дворика, двинулся к небольшой решётке, увитой сухой виноградной лозой. Подгадал подходящий момент и устремился вверх по непрочным на вид перегородкам, прямиком на крышу.
Не издав ни единого звука, он двинулся вдоль перекрытий. С лёгкостью ласки перепрыгнул на деревянный навес, преодолел расстояние в несколько широких прыжков и упал вниз, растворяясь в причудливой тени телеги, гружёной сеном.
На площади, как и в доме, несли караул. Часовые — всего около десяти человек, прохаживались в привычных направлениях, заглядывая в одни и те же углы. Всех дежуривших во внутренней анаки Хюрем успел изучить со всей тщательностью, отметив и запомнив привычки воинов. Проскользнуть мимо них, чтобы добраться до храма, не составило никакого труда.
Храм Аум, пустовавший в ночное время, был прекрасным схроном. Луна повисла со стороны отвесной скалы, достаточно высоко, чтобы не просвечивать сквозь широкие решётки колон, во мраке которых и затаился Хюрем. Оказавшись под крышей, омега тихонько присвистнул, подражая совке, и насторожился. Ответа не последовало.
