Бог - Сергей Барк

Я идиот, — в сотый раз проклинал я себя за неосторожность, падая на грязный, заплеванный пол и теряя от удара картину происходящего. В темноте закрытых глаз замелькали звезды, дыхание сбилось, разом покинув легкие.

— Вставай, отброс! — ревело тучное чудовище, вдавливая мое лицо в неровные доски. Мне казалось еще немного и череп треснет.

— Ну, если уберешь копыто, Трэн, может червяк и поползет! — ржал его дружок, пихнув меня в пах и проходя внутрь.

Трэн молча убрал сапог и, видя что я не шевелюсь, зарядил мне прямо в грудь. Господи! Я сжался, умирая от боли в груди. Хоть бы ребра не треснули, иначе у меня не останется ни единого шанса на спасение. Хотя, о чем я думаю? Я стал трупом, когда банда «падальщиков» атаковала наше селение в отсутствии атамана.

Стариков перебили, детей и подростков угнали в рабство, над женщинами измывались до последнего, а после, травмированных и раненых, их бросили подыхать там же где и завалили, но я этого не видел.

Тем утром я решил отправиться за нашим отрядом, наплевав на запрет атамана, который оставил меня за главного. Он думал, я буду рад оказанной чести, как же! Я — один из лучших воинов нашей деревни, а он бросил меня, словно бабу на хозяйстве, только потому, что мне семнадцать! Я был в бешенстве, и не собирался следовать его приказу, даже зная, что нарушение субординации карается жестоко — сорок ударов плетью. Если выживешь и не останешься инвалидом от неумелых действий палача, то еще долго будешь ходить под себя, если кто-нибудь не пожалеет. Но к преступникам у нас нет снисхождения.

Отойдя от деревни на приличное расстояние, я увидел сизый дым и оранжевые языки пламени на фоне голубого неба, что делил наш мир надвое: синий простор над головой и желтая тюрьма бесконечных пустынь под ногами. Когда, запыхавшись, я вернулся к покосившимся домикам, было слишком поздно…

— Мразь, — прошипел Трэн, видя, что я не собираюсь двигаться сам. Он бесцеремонно схватил меня за связанные позади руки и, выкручивая суставы, потащил к столу, где уже расселись остальные головорезы. От боли я лишь сжал зубы, ныть и молить о милости я не собирался, лучше сдохну молча, чем буду унижаться перед этой паскудой.

Бросив меня у стола, он тяжело завалился на стул, от чего мебель с надрывом заскрипела. Он протянул ноги и крестом сложил мне на спину, как на прикроватный пуфик.

— Эй, пиво храбрецам! — заорал один из-за стола, и вся банда принялась заказывать жареное мясо и выпивку.