– Но ты бы не позволила.
– Совершенно верно. Не позволила бы.
– Но Ширли, положение ведь было безвыходное. Пятьдесят я выпросил у старушки Мюриэл. И надеялся перехватить по крайней мере сотню у Большой Берты, моей крестной. Но она, к сожалению, отказала мне наотрез. Ей, кажется, предстояло платить дополнительный налог. Так что от нее ничего, кроме нравоучений, я не получил. Попытался занять у других, тоже ничего не вышло. В конце концов пришлось обратиться к Лауре.
Ширли смотрела на него и думала: «Я уже два года замужем и теперь вижу, что собой представляет Генри. Деньги у него утекают как вода, а работы постоянной никогда не будет».
Ширли по-прежнему считала свою жизнь с Генри увлекательной, хотя и сознавала ее отрицательные стороны. За время после их женитьбы Генри успел сменить четыре места работы. Найти новую работу для него не представляло трудностей – у него была масса богатых друзей. Однако удержаться на месте он не мог. Либо ему там надоедало и он бросал работу, либо выбрасывали его. Деньги же Генри тратил без оглядки и без труда раздобывал их в долг. Все свои дела он улаживал с помощью одолженных денег и занимал их с легкостью. Ширли это не нравилось.
Она вздохнула и спросила:
– Как ты думаешь, Генри, удастся ли мне когда-нибудь тебя изменить?
– Изменить меня? – удивился Генри. – Зачем?
5
– Привет, Болди.
– А, крошка Ширли. – Мистер Болдок заморгал, глядя на нее из глубины большого старого кресла. – Я не спал, – добавил он агрессивно.
– Конечно, нет, – тактично подтвердила Ширли.
– Давненько мы тебя здесь не видели, – сказал мистер Болдок. – Думали, ты нас забыла.
– Я никогда вас не забуду!
– С мужем приехала?
– На этот раз нет.
– Понятно. – Он окинул ее пристальным взглядом. – Похудела, побледнела.
– Я на диете.
– Ох уж эти женщины! – фыркнул старик. – Ну что, неприятности?
– Нет, конечно, – возмутилась Ширли.
– Ладно, ладно. Я просто хотел убедиться. Теперь мне никто ничего не рассказывает. Я глохну, многого не слышу, не то что раньше. Жизнь становится скучной.
– Бедный Болди.
– А тут еще врач запрещает мне заниматься садом. Говорит, нельзя наклоняться над грядками – кровь в голову бросается или что-то в этом роде. Дурак проклятый, только и знает, что каркает. Все они такие, доктора.
– Очень сочувствую, Болди.
– Если хочешь мне что-то сказать… имей в виду… дальше это никуда не пойдет. Лауре знать необязательно.
Немного помолчав, Ширли призналась:
– Да, я хотела с вами поговорить.
