Бремя любви - Мэри Уэстмакотт

© Перевод. ООО «Центрполиграф», 2017

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2018

В церкви было холодно. Стоял октябрь, и еще не топили. Снаружи блеклое солнце вселяло надежду на тепло, но здесь, среди холодного серого камня, ощущалась лишь сырость, напоминавшая о близкой зиме.

Лаура стояла между торжественной, с накрахмаленными воротником и манжетами няней и мистером Хенсоном, священником. Викарий слег с гриппом. Мистер Хенсон был молод, худ, с выступающим кадыком, и говорил высоким гнусавым голосом.

Миссис Фрэнклин, слабая и прелестная, опиралась на руку мужа. Он же стоял очень прямо и выглядел серьезным. Рождение второй дочери не облегчило его горя после смерти Чарльза. Он так хотел сына. Но теперь, судя по тому, что сказал ему врач, сына у него не будет.

Он перевел взгляд с Лауры на малышку, безмятежно гукающую на руках няни.

Две дочери… Лаура, конечно, славная девочка и очень ему дорога. Да и новорожденная – прекрасный ребенок, но мужчина всегда хочет сына.

А Чарльз, его белокурый мальчуган, который имел обыкновение запрокидывать голову, когда смеялся, был таким красивым, живым и умным ребенком. Очень необычным мальчиком. Если уж кому-то из его детей было суждено умереть, как жаль, что это оказалась не Лаура…

Он вдруг встретился взглядом со старшей дочерью. Ее глаза на бледном личике казались огромными и трагичными. Лицо Фрэнклина залила краска стыда. О чем он только думает? Вдруг девочка догадалась о его мыслях? Разумеется, он любил Лауру, только… только она никогда не сможет заменить ему Чарльза.

Опираясь на руку мужа, полузакрыв глаза, Анжела Фрэнклин думала: «Мой мальчик, мой дорогой прелестный мальчик… Не могу в это поверить. Ну почему эта участь постигла не Лауру?»

Она не испытывала чувства вины от того, что ей приходят в голову такие мысли. Она была безжалостнее и искреннее мужа и, следуя природным инстинктам, признавала очевидный факт, что ее второй ребенок, дочь, никогда не была и не будет ей так дорога, как первенец. Лаура, в противоположность Чарльзу, была удручающе спокойным и примерным ребенком, не доставляющим беспокойства, но лишенным – как бы это сказать? – индивидуальности.

Анжела вновь подумала: «Никто никогда не возместит мне потерю Чарльза». Она почувствовала, как муж сжал ее руку, и открыла глаза. Надо было следить за обрядом. Но какой же неприятный голос у несчастного мистера Хенсона!

Анжела со снисходительной полуулыбкой смотрела на младенца на руках у няни. Какие высокие слова в честь такого крохотного существа.