Прошло три года. Той весной мы переехали из центра Москвы с улицы Горького на дальние черемушкинские окраины. В доме пахло краской, клеем, новыми обоями, свежим паркетом, мебель еще не куплена, посреди просторной комнаты царил старый бабушкин стол “Анаконда” с деревянными табуретками. Вечер. Конец апреля. Вдруг звонок в дверь.
На пороге двое, как нам показалось, африканцев. Один – высокий, худощавый, другой, наоборот, этакий мистер Твистер с сигарой, оба смуглые, в белых плащах и страшно грязных ботинках. Видно, люди неместные, прибыли издалека и долго месили грязь в поисках нашей пятиэтажки, там еще не был проложен асфальт.
– Нам нужен Леон Москвин, – произнесли они по-французски и показали наш адрес, написанный русскими буквами на листочке.
– Это я, – слегка ошарашенно сказал Лев.
Тут они обняли его и расцеловали. Мы, конечно, столпились в коридоре, ну, интересно ведь – что за птицы? Они давай расточать улыбки, по очереди поцеловали руку бабушке, Люсе вручили фиалки, брату – жвачку, мне – заграничное печенье, Льву – сигареты “Мальборо”…
Что за люди? Ничего не понимаем. Оказывается, это посланники Йемена, прибывшие в Москву от Федерации арабских профсоюзов, борцы за торжество демократии во всём мире, республиканцы, пламенные революционеры, и вот поди ж ты – заехали в такие дали, чтобы участвовать в нашей Первомайской демонстрации!
Кроме того, объясняясь то на английском, то на французском, мы выяснили, что “маленький, толстенький”, его звали просто Мохсен Ахмед аль-Айни, перевел книгу Клоди Файен о Йемене на арабский язык. Это она им дала наш адрес. А длинный парень Али Хусейни – его товарищ по борьбе с упадническим режимом имама. Вместе с Мохсеном они как раз готовились к свержению монархии в Йемене, о чем и сообщили нам, понизив голоса, чуть ли не в прихожей.
Мы бросились накрывать на стол. Банки моей любимой кукурузы выкатили из-под буфета, открыли варенье, нарезали колбасу, пир горой! Все разговоры, конечно, крутились вокруг несравненной Клоди Файен. Кстати, история нашего знакомства меня поражает до сих пор.
О том, что книжка вышла в России, она узнала от израильского этнолога, случайно увидевшего в библиотеке Тель-Авива книгу “Французский врач в Йемене” на русском языке. И написала письмо Илье Эренбургу (в то время он был одним из руководителей Общества дружбы “СССР – Франция”), что книга уже переведена на восемь языков и все переводчики стали ее друзьями, а теперь ей очень хочется познакомиться с “Леоном” Москвиным и его семьей.
