Как беспомощна была она перед лицом неизлечимого детского дифтерита без сыворотки, туберкулеза – без лекарств. И какая радость и гордость обуревали Льва, Люсю и меня, когда ей удавалось-таки победить болезнь, спасти кого-то от смерти.
Андре постоянно слал из Парижа лекарства и медицинское оборудование. Своими руками из кучи металлолома мадам Файен сооружала кровати для больницы. Однажды пришлось выдумать, что у принца сахарный диабет и ему надо постоянно делать анализ мочи – чтобы открыли, наконец, лабораторию для настоящих больных.
Клоди Файен боготворили в Йемене. Достопочтенный мэр Забида предложил ей руку и сердце. У жен его не было сыновей, а у французского доктора – четверо, и он решил возложить на нее всю надежду…
Лев переводил и переводил! А мы с жадностью прочитывали только-только переведенные листы. (Конечно, “мы” сильно сказано. Мне в июне 58-го как раз стукнуло четыре года.)
И сколько б воды не утекло с тех пор в речке Сене, всякий раз, когда я листаю эти страницы, чувствую, что завидую ее взгляду на мир и на людей, знаете, такой бывает взгляд – когда всё под ним оживает, мерцает, пульсирует.
Клоди еще несколько раз возвращалась в Йемен. Она открыла в Сане первый национальный этнографический музей. Там собраны сенсационные экспонаты, которые подтверждают: на этой земле до нашей эры переживало расцвет Сабейское государство подруги царя Соломона, царицы Савской – Билкис.
Древние римляне называли эти края “Арабия Феликс” – “счастливая Аравия”.
И пусть на смену высоко развитой цивилизации пришли довольно мрачные времена, на смену мудрым правителям – имам, чья власть держалась на штыках и львах, а на смену космически образованному народу – люди, которые не умеют ни читать, ни писать (в начале шестидесятых в Северном Йемене не было ни одного кинотеатра и запрещалось слушать радио!), – Клоди Файен всё равно умудрилась навеки оставить там свое сердце.
Несколько лет спустя в Париж ей пришло письмо из Йемена – от коллеги, французского врача. “Катастрофически не хватает лекарств!” – писал он в полном отчаянии. И в тот же день ей на глаза попадается толстый журнал, где объявлен конкурс на лучший очерк об экзотическом путешествии.
Тогда Клоди Файен садится и пишет вот эту свою книгу.
…И получает баснословную премию, которая мы можем догадаться куда была отправлена – вся, до последнего франка…
В общем, это такая женщина, о-ля-ля! Если б не моя мама (которую Клоди очень любила и всю жизнь посылала ей платочки из Парижа с изображением Эйфелевой башни), боюсь, наш Лев влюбился бы в нее очертя голову. Тем более она в восторге была от его перевода, хотя ни слова не понимала по-русски.
