Увидев незваного гостя, Суве смешалась.
— Приятного аппетита. Можно я присяду?
Заливаясь краской до ушей, Суве также молча кивнула. Сегодня на ее блеклом лице алели неестественно яркие губы. Не дожидаясь, пока щеки Ванды Бруновны станут одного цвета с ними, Алексей сказал как можно мягче:
— В привычке приносить еду из дома и перекусывать на рабочем месте есть что-то уютное, домашнее. Ведь это из той, прежней жизни, когда проезд в метро стоил пятачок, а за десять копеек можно было купить вкуснейшее фруктовое мороженое в бумажном стаканчике. Шербет оно, кажется, называлось. Фруктовый шербет.
— Вспомните еще газировку за три копейки, — улыбнулась Суве.
— Вы тоже это помните? — оживился он.
— Как вы думаете, сколько мне лет?
В ее голосе не было кокетства. Она просто любила точные цифры, как и всякий бухгалтер.
— Сажин дал мне личные дела топ-менеджеров, — без обиняков сказал Алексей. Он боялся, что Суве опять попытается придать своим щекам неестественный цвет сегодняшней губной помады, но ошибся.
— Мне нечего скрывать, — ответила Моль.
— Разве? Ваш зять-студент учится в Академии МВД.
— Это что, криминал?
— У вас непростые отношения с дочерью.
— Разве это есть в моем личном деле?
— Я об этом догадался. Она ждет ребенка. А вы обедаете домашними котлетами.
— Не вижу связи.
— У вас напряженка с деньгами. Предполагаю, что вы настроены взять ипотеку и копите на первый взнос. Почему не попросите денег у Сажина, Ванда Бруновна? Дмитрий Александрович человек понимающий.
— Я работаю здесь без году неделя.
— Значит, насчет ипотеки я угадал? Вы хотите разъехаться с дочерью и зятем, несмотря на то, что она ждет ребенка. В чем причина конфликта?
— Это не имеет отношения к моей работе.
— Очень даже имеет. Вы обладаете ценной информацией. И вам нужны деньги, и деньги немалые. А что, если вам их предложат в другом месте? Проще сказать о своей проблеме Сажину. Хотите, я ему скажу?
— Нет! Что вы! — Моль впервые проявила эмоции. До сих пор она просто краснела, а теперь начала кричать. В ее крике было столько боли и отчаяния, что Алексей подумал: «А проблема-то гораздо серьезнее».
— Подумайте, Ванда Бруновна, — он встал. — Я, собственно, с этим к вам и пришел. Вы ошибочно считаете, что ваши семейные проблемы не имеют отношения к вашей работе. Человек особенно уязвим, когда он тщательно скрывает свою уязвимость. Душа — это чаша. Если из нее не выплескивать то, чем она наполняется, в особенности если это какая-нибудь гадость, то вы рано или поздно утонете в этой отраве, и хорошо, если не потопите близких вам людей. Терпение имеет предел, и в момент, когда вам захочется выговориться, рядом может оказаться совсем не тот человек. Который воспользуется вашей откровенностью в корыстных целях вместо того, чтобы вам помочь. Поэтому надо видеть края, видеть душой, не допуская застоя чувств. Извините, что читаю вам мораль, вы взрослая женщина, сложившаяся личность. Просто у меня, как у мента, огромный криминальный опыт. Печальный опыт, Ванда Бруновна. Подумайте о моих словах.
