Далеко не пришлось ходить. Миша совал в муравьиную кучу голый, без коры, прут, сдувал с него муравьёв и обсасывал.
— Миша, иди, что покажу. — Вера раскрыла страничку с картинками.
Миша глянул без интереса, снова сунул прут и, тряхнув, протянул Вере. Она облизала. Вкусно!
Потом они вместе слушали, как гудят сосны, собирали смолу и скатывали в липкие катыши, смотрели, как выскакивают из машины доски, прыгали с забора в кучу опилок.
Перед самым домом, вытряхивая из волос опилки, Вера раскрыла букварь, ткнула пальцем в букву.
— Мишка, это буква «мы», похожая на ворота. Так мамке скажешь, а не то попадёт нам…
— Одну букву выучили! — похвастала Вера маме, которая с сомнением глядела на них. — Вот. — И запела сладким голоском: — Какая это буковка, скажи, Мишенька?
Миша напряжённо смотрел на букву-раскоряку, с тоской глянул на стол, где исходила паром картошка в миске и чуть сами не похрустывали тугие вилки квашеной капусты. Сказал басом:
— Во-ро-та…
— У, немтырь! — рассердилась Вера.
Отец блеснул солнечными зубами.
— Не трогайте парня. Придёт время — своё возьмёт.
Мишка боком протиснулся к столу, на лавку, сунул в рот горячую картофелину, скатил языком приставшую к вилку мочёную клюквину.
Перед летними каникулами у Веры в школе был праздник.
— Возьми с собой Мишу, — попросила мать. — Праздник небось поправится ему. Захочет в школу и буквы учить станет.
Утром Мишу не пустили в лес.
Белая рубашка трещала на его богатырских плечах.
— И куда тебя несёт? В пору в третий класс идти, да в голове пусто, одни сосны шумят, — огорчалась мать, запихивая Мишу в его парадные штаны.
— Хорошо, мать, хорошо! — радовался отец. — В нашу породу.
— За войну народ измельчал без хлеба, а теперь чего не расти, — добавила своё и бабушка Катя. — Пирогами белыми давиться стали.
— Я с концыка до концыка ем! — возразил Миша.
В школе Мише не понравилось. Сначала всё было ничего, красиво, как на Первое мая. И с флагами ходили, и танцевали, и пели. А потом одной девочке прикололи на спину какой-то чёрный знак, посадили её в тачку, гурьбой повезли по кругу и вывернули из тачки на краю площадки. Все смеялись, Миша даже на табуретку залез, но не смог разглядеть, что же дальше случилось с той девочкой.
— А куда это девчонку выбросили? — спросил он у Веры, когда они шли домой.
— Это двойку выбросили на помойку, чтоб не водилась в нашем отряде.
— Я же видел, что девчонку…
— Видел — и хорошо. Не будешь буквы учить — и тебя выбросят!
