Перешептывание зевак напомнило Лэннету перепуганных птиц, забившихся в кусты и дожидающихся, пока над ними не перестанет кружить стая ястребов. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Вот уже несколько недель весь Коллегиум бурлил и ходил ходуном. По городу упорно бродили слухи, гласящие, что мятежные части Стрелков непременно попытаются отбить любимого командира. И потому все предпочитали держаться на безопасном расстоянии от Лэннета — так, на всякий случай.
Сам Лэннет лучше всех осознавал беспросветный идиотизм этих слухов. Да, когда-то Стрелки действительно любили его. Ключевое слово — «когда-то».
С того момента, как Лэннет вернулся с Паро на Атик и оказался под арестом, у него было достаточно времени, чтобы обдумать ситуацию. Поначалу капитан бесился, протестовал, возмущался, но вскоре успокоился и принялся упорно и кропотливо трудиться над восстановлением своего доброго имени. Он приучил себя воспринимать все происходящее как бой — что вполне соответствовало действительности. А в бою все эмоции следовало держать под жесточайшим контролем — иначе они легко превращались из помощника в злейшего врага. Пехотинцы быстро узнают на своей шкуре, что красивые движения и эффектные позы срывают аплодисменты, но настоящую работу выполняют мышцы и кровь. И Лэннет ринулся в схватку. Но к концу второй недели пребывания под арестом в главных казармах Стрелков капитан в конце концов вынужден был признать, что положение его отчаянное.
Единственными друзьями Лэннета были люди, видевшие на Паро то же самое, что и он, и сумевшие выжить. И всем им, включая Нэн Бахальт — женщину, которую он любил, — дали понять, что еще один шаг, и они вместе с их драгоценным капитаном Лэннетом подпадут под обвинение в измене. Они не отступили. Они продолжали защищать своего друга. Но все было без толку. Могущественных особ, выдвинувших обвинение против Лэннета, мало интересовали обычные люди. Равно как и обычная правда. Что эти нижние чины могут знать о галактической политике? Что же касается этой Бахальт — ну да, конечно, она доктор и одна из жриц Люмина, но она чистокровка, да к тому же еще и чернокожая.
Нэн не принадлежала к тем раскритикованным семействам, которые трудились над сохранением подобия этнической целостности. Тем не менее, правды ради, следовало отметить, что Нэн Бахальт — красивая женщина и что всякому с первого взгляда заметно, как смотрит она на капитана Лэннета. Неужто кто-то и вправду станет ждать от нее правды? От нее — чистокровки (мы ведь будем относиться к этому рассудительно, не так ли?), уже отошедшей от семейных традиций?
