Обескураженный Такаки стал присматриваться к коллегам и обнаружил, что все они делают ровно и только то, что велит им глава отдела. Ликвидировать проект таким образом было попросту невозможно. Начальные условия были оценены некорректно, изза в корне неверного подхода работа встала, снежный ком проблем, одна сложнее другой, нарастал. Переоценка начальных условий проекта заняла бы теперь слишком много времени. С точки зрения высшего руководства следовало не тянуть резину, а думать о том, как свернуть проект побыстрее.
Окончательно запутавшись, Такаки пришел на прием к топ-менеджеру, который поручил ему заняться проектом. Топ-менеджер внимательно выслушал объяснения Такаки, после чего сказал, что в итоге,
поддерживая позицию главы отдела, он просит поторопиться с ликвидацией проекта. »Это что-то невероятное», — подумал тогда Такаки.
Больше трех месяцев Такаки производил абсолютно бессмысленные действия. Он понимал, что глава отдела на свой манер хочет завершить проект успешно, но не мог безропотно следовать инструкциям, от которых ситуация только ухудшалась. Начальник всё время орал на Такаки, который — единственный из всего отдела — продолжал делать свою работу. Топ-менеджер давал понять, что он вроде как на стороне Такаки, и его молчаливое одобрение придавало Такаки сил. Такаки увязал в проекте как в болоте, все его достижения сводились на нет путаницей, которую день за днем создавали коллеги. Он стал чаще курить, а дома пил куда больше пива.
Однажды чаша терпения Такаки переполнилась, и он попросил топ-менеджера перевести его в другой отдел. Или же убедить начальника в том, что тот неправ. “Если всё останется по-прежнему, я уволюсь сам”.
На следующей неделе глава отдела сменился. Пришедший ему на смену человек совмещал новую должность с курированием другого проекта и, считая дополнительные обязанности обузой, общался с Такаки подчеркнуто холодно, но по меньшей мере рабочие вопросы решал вполне рационально.
Так или иначе, Такаки наконец увидел хоть какой-то свет в конце туннеля. Зарываясь в работу, он всё больше отдалялся от коллег и трудился на износ. Продолжать в том же духе было невозможно. Он выжал себя досуха.
При таком раскладе свидания с Рисой Мидзуно были для него отдушиной.
Раз в одну-две недели Такаки по пути с работы домой заезжал на станцию Нисикокубундзи, на которой жила Мидзуно. Встречи назначались на половину десятого вечера. Иногда Такаки покупал Мидзуно маленький букет. Поскольку цветочный магазин неподалеку от работы закрывался в восемь, Такаки выскальзывал из офиса около семи, покупал цветы, запирал их в ячейке вокзальной камеры хранения, бегом возвращался на работу и трудился до половины девятого. Игра в секретность доставляла ему особенное удовольствие. После работы Такаки ехал на станцию, где его ждала Мидзуно; стоя в переполненном вагоне, он держал букет так, чтобы цветы не сломались.
