Антон смотрит на своих подельников, а потом снова на Бегби:
— Давай малехо прогуляемся — тока мы вдвоем.
Франко кивает, рассуждая так: что бы ни произошло, у одного против одного больше шансов, чем у одного против троих. Они идут вдоль края старого дока — к причалу и волнорезу. Ветер холодный и пронизывающий. Они останавливаются и, опершись о перила, смотрят на зябкую, тусклую воду в устье Форта. Фрэнк Бегби вспоминает Тихий океан возле своего дома, все эти голубые тона. Что он вообще здесь делает среди этих оттенков серого? Антон хочет помахаться или собирается его прихлопнуть, а труп столкнуть в море?
Или, возможно, он просто хочет поговорить. Успех иногда приводит к изоляции, и люди страдают от одиночества.
— Я поднял бабла. Но все оно за океаном. В банках. — Антон пристально смотрит на горизонт, как будто что-то видит.
— За это я слыхал, — говорит Франко. — И не буду лепить, что меня это не впечатляет. Даже вот Пауэр потратил двадцать с лишним годков, чтоб набраться такого ума, как у тебя щас.
Антон поворачивается к нему с нетерпеливой, почти издевательской ухмылкой:
— Ты в курсах, как легко поехать в Швейцарию и открыть там в банке расчетный счет? Или даже на Каймановых островах? Просто прыгаешь, сука, в самолет, а потом заруливаешь в банк со своей ксивой и полным мешком нала. Говоришь, что хочешь открыть счет. И все. Труднее открыть в КБШ или в «Клейдесдале»[15].
Бегби и бровью не ведет.
— Я веду к тому, что шаромыжники воротят рыло, когда надо просто сесть на ебаный самолет, который летит не в Амстик, на Ибицу, в Тай или на футбольный матч — куда надо летать по понятиям. Лучше засунуть свое бабло под матрас.
— Я доверяю своему банку в Калифорнии, — заявляет Фрэнк Бегби. — Конечно, они меня обдирают, но деньги в целости и сохранности.
Антон смотрит на Франко как-то по-другому, словно заподозрив, что его водят за нос.
— Каждое утро тебя будят солнечные лучи. Классная жена, детвора, окно с видом на океан. Никаких забот и хлопот. Через пару лет и у меня так будет.
Франко пытается сохранять каменное лицо, но чувствует, как на нем проступает сомнение.
Это не ускользает от Антона, который откликается широкой ухмылкой и на секунду кажется мальчишкой, хотя и выглядит опаснее.
— Ну да, понимаю твой скепсис. Пиздеть — не мешки ворочать, каждый чмырь так рассуждает, но я поставил себе цель. Сумма записана черным по белому. Я почти ее собрал. А потом свалю. Хазэ куда, но туда, где тепло и солнечно.
