— Отходим от берега, дядя, но не уходим.
— Ты знаешь, как называется этот остров? — Негромко спросил Самюэль.
— Нет.
— А как называется та часть Манчака, куда мы дошли?
— Тоже нет. Или да. А что?
— А то, что она называется «Земля Королевы». Той самой. И ты приносишь ей дары?
— Что не так? Яблоки не те? Или бухло?
— А что скажет твой Бог, белый?
— Вот скажи мне, дядя. Тебя, небось, гонял в школу твой папаша?
— Ну, гонял, — не понял Самюэль смены темы.
— А там, небось, вас, дураков, учили Закону Божьему?
— Ну, да. Учили. Да, — согласился Самюэль, вообще потеряв нить разговора.
— И что ты из него вынес?
— Что все, что не от вашего Бога, не разрешено им и так далее, от дьявола. И заповеди.
— Это все?
— Э… Да. Все.
— Круто. Почему?
— Потом я шел домой, где Папа Лякур говорил куда более понятные вещи, которые работали. И мой старик говорил, что слушать надо Папу Лякура. Хотя белого священника тоже надо уважать. Вуду было ближе.
— Вот. А теперь я скажу тебе то, от чего ты охуеешь. Тьма белых, которые ходят в церковь, читают Библию, даже соблюдают посты, знают, по сути, не больше твоего. Им думать ни к чему. Не «за», так «против», а попы это поощряют. Ты в курсе, что христианство в России иное, чем у вас? Оно куда более жесткое. Но суть не в том. Скажи мне, язычник, где гри-гри? — Вдруг сурово спросил белый. Самюэль поспешно распахнул рубашку, показывая амулет на груди. Белый распахнул свою куртку и показал маленький крестик на стальной цепочке.
— Не понял? А все просто. Если все это, — белый обвел Манчак руками, — есть, со всеми аллигаторами, мертвецами, что не гниют, а плавают, призраками, что бегают, оборотнями, Королевой, со всем, в общем, существует, то Бог позволяет этому существовать. Смекаешь?
— Но он же позволяет существовать и злу, ваш Бог? Верно?
— Э, нет. Оно просто существует. Он запрещает его. Нам. А мы что делаем? То-то и оно. Вуду ведь тоже разное, верно? Ваше отлично от гаитянского, а то — от природного, бенинского. Но суть в том, что и вуду не только для убийства и проклятий, как учат дебилов сволочи с экранов.
— Ты к чему это все?
— Ты видишь тут молнии или огонь, которые испепеляют мертвецов, топят острова и сушат Манчак, видишь улетающие в ад души беглых рабов? Нет? И я нет. Это просто есть — и все. Как вулканы, цунами, смерчи и прочее. Как люди. Со всем, ниггер, есть свои правила обращения. Моего Бога не оскорбит то, что я просто сделал то, что положено при входе в чужой дом. Скажем, разулся, или не снял шапку. Я не выбрал вашу Королеву своей.
