Кукловод. Кровь Солнца - Александр Валентинович Ледащёв

— Ты слишком долго мечтал о запретных вещах. Слишком долго. Чаша весов качнулась, мне приказано явиться к тебе.

Так бьет гром. Среди ясного неба. Голос, негромкий, ровный, совершенно спокойный. Голос в пустой комнате обычного дома в обычном городе. Не в глухую полночь при кровавой луне. В пятнадцать часов тридцать одну минуту. Светлым днем.

Не было ни ритуалов (он не знал ритуалов), не было вызовов (он не знал вызовов), не было жертв (он не умел приносить жертвы, да и не стал бы приносить такую жертву). Просто днем, в пустой квартире раздался негромкий голос. Помнишь, как ты обернулся? Еще бы. Этим тебе впору гордиться. Не вскочил, как ужаленный. Нет. Тебе удалось взять страх, ледяной петлей улегшийся на шею и обернулся ты медленно. Очень.

В кресле сидела серая тень. Достаточно густая и плотная, чтобы быть видимой и тонувшая в легкой дымке, плывшей вокруг нее, чтобы не дать всмотреться. Кажется, кто-то в хламиде с капюшоном, огромным, накрывающим то место, где могло бы быть лицо. Разумеется, самым важным казалось увидеть лицо — но нет.

Капюшон увенчивал колокольчик. Маленький, цвета разлома зеленого обсидиана. Это была единственная деталь, которая не плыла в дымке, легкими хлопьями отделявшейся от хламиды и плывшей вокруг силуэта в кресле. Казалось, колокольчик отталкивает от себя ее, светит сам. Вопреки. Назло. Странная мысль, но другой не было. Эта казалось верной.

— Кто прислал вас? И как прикажете вас величать? — Это ты тоже помнишь, да? Поздороваться ты забыл, но вопросы задал почти спокойно.

— Зови меня Серый Шут. Мне приказал явиться тот, кого не надо называть. Ни всуе, ни в нужде. Ты так долго крутился и тосковал под дверью, что тебя заметили. И это, как полагает тот, кто отдает приказы мне и таким, как я, может оказаться и забавным и… Правильным.

— Таким, как вы? — Серый Шут упрямо звал тебя на «ты», ты же, не менее упрямо, обращался к гостю на «вы». Дистанция. Как в ножевом бою. Что за чертовщина тут происходит, ты еще толком не понимал, но чуял, тем нутряным, ошибочно именуемым «звериным», чутьем, что тут лучше не торопиться. Не соглашаться. Не торговаться.

— Да. Таким, как я. Правда, такой, как я — Серый Шут — всего один. Но посыльных много. Ты хочешь войны. И хочешь прожить как можно дольше. Более того, ты в своем уме и не надеешься победить. Точнее, не надеешься победить быстро. Ты хочешь получить в руки оружие смертных, которое куют не они. И побеждать. Побеждать, пока не сломаешь то, что не дает жить, как ты полагаешь, нормальным людям. Я не знаю, что такое «нормальные люди», не знаю хороших или плохих людей, но тот, кто приказывает, сказал, что ты знаешь. У вас, людей, странные представления о знаниях. Условия просты. Ты получаешь желаемое, я получаю твое слово — навсегда. Торга не будет. Душа.