прикасается к моей душе,
уносятся все слова,
так по седой, заиндевелой земле разносятся листья,
когда, тяжело взмахивая крыльями,
в лесу взлетает глухарь.
В последний раз ты погладила меня по щеке
там, в больнице.
Твоя рука,
которая раньше была грубой и жесткой
от работы в хлеву, в огороде и в поле
на нашей каменистой земле,
стала теперь
прозрачной и хрупкой.
Твоя робкая ласка была схожа
с упавшей на снег тенью птицы.
Я до сих пор ощущаю ее,
спустя много лет.
Бесследное всегда оставляет
самый глубокий след.
НА ЗАПАД ОТ ХЕСТЕКНАТТЕНА
Когда я гляжу из окна кухни
нашего красного домишка в Беррюде,
я вижу на западе зубчатый горизонт,
очерчивающий границу
мира, доступного моим глазам.
Но в мыслях я совершаю далекое странствие
по небесной синеве
на запад от Хестекнаттена.
Иду высокими тропами перелетных птиц,
путями обожженных солнцем пилигримов тоски,
по заросшим пушицей болотам вечности.
А вечером возвращаюсь домой
и сажусь вместе со всеми за обеденный стол
и отвечаю рассеянно,
невпопад.
И теряю собранные звезды
среди картофельной шелухи и рыбьих костей,
разбросанных на столе.
Осенние ночи в лесу -
видишь, не глядя, и осязаешь,
не прикасаясь. Вот почему
я и не боюсь смерти. Я
уже знаком с нею.
Часто мне кажется, будто
в бреду я переступал
звенящую границу
между жизнью и вечностью - я знаю
этот дремотный нежный шорох, эту
журчащую тишину
со звездами на дне.
Да, я при жизни посетил
землю, где осязаешь, не прикасаясь.
И вернулся, зная все
о растущей тьме,
похожей на землю под корнями деревьев,
и о свете
над вздымающейся кроной мысли -
о проблеске великого дня,
который идет мне навстречу.
Старость - это гнилость в теле.
В нем поселяются темные мысли
и медленно точат его.
Так ворона устраивает гнездо
на гнилой осине в лесу.
Я внушаю самому себе:
все эти слова -
лишь типографская краска
на белой бумаге.
Но ведь если это мои стихи,
люди должны услышать мой голос,
пробившийся через стену расстояния.
Услышать, как я откашливаюсь,
заикаюсь,
шепелявлю
и с трудом раздвигаю слова,
чтобы между ними был слышен шепот ангела тишины.
КЛЮЧ ОТ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО
Как холодный сапожник узловатыми пальцами
ищет в своем ящике
среди ржавых игл, дратвы и сапожных гвоздей
нужный ему предмет,
так и я пытаюсь нашарить
среди всякой всячины в самом себе
ключ от царства небесного.
КТО ОСТАНОВИТ ПЕРЕЛЕТНЫХ ПТИЦ?
Нас окружает вечность. И все-таки
пустая рука человека
не успевает ничего ухватить.
Всего лишь секунда -
удар часов,
