меня любой. Он ведь был не против, а очень даже за моей несамостоятельности, наивности и некоторой инфантильности, а никто до Димы не принимал это во мне, даже Егор. Ему я казалась чудо-женщиной, которая не боится разрезать человека на живую, и может отличить кишечник от печени, когда все в крови, и выглядит одним сплошным куском мяса. Которая не боится открытых переломов и диких криков пострадавших. У чудо-женщин нет страхов и слабостей. Егор любил не меня, а свое представление обо мне, он любил свою иллюзию. Дима же любил меня со всеми недостатками и страхами, он любил меня со всем моим дерьмом, которого было немало. Видимо поэтому Диму я не стеснялась, и поэтому с Димой у меня был самый умопомрачительный секс.
Иногда я говорила и делала такие вещи, которых я и сама от себя не ожидала. Однажды Дима пришел ко мне в медблок с очередной несуществующей болячкой. Он сидел на кушетке и прижимал меня к себе. Его привел охранник Женя, который не отлипал от телефона с играми, если он сопровождал кого-то спокойного и адекватного, то с телефоном не расставался. Он вообще не видел, что творится вокруг него. Дима ловил момент единения Жени и его телефона. Он прижимал меня к себе все крепче, и ему в рот попала мочка моего уха.
— Дима прекрати, меня это возбуждает. Я думаю если мы прямо здесь займемся сексом Женя точно заметит.
— Да? А что еще тебя возбуждает? — спросил он, не отрываясь от моего уха.
— Иногда я смотрю на твои большие руки, — моя рука спустилась к его ладони, пальцами я обхватила два Диминых пальца, указательный и средний, — и представляю, что твои пальцы оказались во мне. Это меня очень возбуждает, — говорила я томным голосом Диме на ухо.
Повисла пятисекундная пауза.
— Блин Рита, ну ты что творишь? — Дима отлип от моего уха и прижался к моей ноге своим возбужденным членом, — смотри, что ты сделала, хулиганка моя.
— Ты ведь сам спросил, — совершенно невинным тоном ответила я.
Да, с Димой у меня был самый умопомрачительный секс, но в нем была не только страсть, в нем было и нечто новое для меня — погружение друг в друга.
Когда мы уже перестали кидаться друг на друга как дикие звери оголодавшие без секса, мы пробовали друг друга. И ничего вкуснее нам еще не попадалось. Во время близости я чувствовала его любовь и обожание, каждое его прикосновение было как к чему-то драгоценному и не имеющему цены. Мне казалось, что на моем теле не осталось миллиметра, который он еще не поцеловал. Во время близости мне казалось, что мы сливаемся в одно существо, у которого одна общая нервная система, и я чувствовала его наслаждение, а он мое, и все это сливалось в один общий бездонный экстаз.
