Так что в реальные шестнадцать возвращаться ни к чему. А вот снова ощутить это хрупкое, как елочный шарик, красивое расписное, с тонким звоном внутри — это можно в любом возрасте, так поняла.
Так ли у других, не знала. У нее было именно так.
Иван появился на Острове, когда Лета лечилась там от развода. Хорошо было лечиться на острове, где все ходили почти голые, спали, где придется, ели вечером одну большую уху на всех и выставляли на облезлый деревянный стол привезенные консервы. Она тоже ходила в купальнике, жарила плечи и спину, вечером Танька мазала ее кефиром и, хихикая, рассказывала, лучше всего на спину пописать, все и пройдет. На что Лета мрачно советовала подруге пройти дальше по песку к палаткам, и отдаться студентам института физкультуры, всем сразу.
— Вон они какие здоровые и глядят голодными глазами. Твои извраты как раз там сгодятся.
— Дура. Это ж народное лечение! — обижалась Танька, щедро шлепая на горящую спину холодный кефир. Лета ежилась от удовольствия.
Иван был женат, Лета знала, работали в одном институте. Время от времени появлялся в гулких коридорах, ходил медленно, никогда не видела, чтоб торопился. Наклонял русую голову, здороваясь или слушая. Пару раз мельком на нее посмотрел, без всякого интереса.
Как-то в обед Лета сидела у стола, застеленного исчирканным старым ватманом, разглядывала полустертые карикатуры на сотрудников (некоторые сделали карьеру, а тут, на старой бумаге, все еще с тощими волосатыми коленями пьют портвешок, запрокидывая острые подбородки, и держат под груди хохочущих дамочек а-ля модный художник Бидструп) и слушала заведующую лабораторией Нателлу Ашаловну. Нателла красила ногти багровым лаком и под каждый палец рассказывала что-нибудь новое, выпячивая такую же багрово-красную губу.
Большой палец (туфелька скинута, полная ножка в золотистом чулке согнута на сиденье стула):
— Наш Ванечка женился, как дурак, на побывку пришел из армии, она залетела. Вот и свадьба. Она, конечно, потом его в институт, трали-вали, и сама в пед пошла. Теперь училка.
Указательный (повернувшись к низкому окну, в котором мелькали ноги прохожих, и закусив губу, невнятно):
— За ним девки всегда увивались, красавчик, еще бы. Что? Как это как сказать, да ты поглянь глазки какие.
— Синие, — сказала Лета, глядя через плечо крахмального халатика заведующей на мелькающие ноги и ножки, — синие, как у ваньки.
— Пф. А какие должны быть, по-твоему? (средний, растопырив руку в сторону собеседницы)
