— Ну-с, голубушка, — благодушно начал доктор Кан и приказал согреть воду.
Иван Константинович окончательно проснулся в десятом часу утра. Сначала ему показалось, что за окном тишина, обыкновенный городской шум. Он потянулся к форточке, и вдруг все стекла задрожали разом от оглушительного удара где-то вблизи.
— Варенька, — спросил Иван Константинович, — что это было ночью? Или мне приснилось?
— Родила жена истопника. Доктор говорит, здоровый, прелестный мальчик.
— Нашла время, — сурово сказал Иван Константинович, — ну, о чем думают эти люди? В конце концов старина Мальтус прав. Бедные люди, как ужасен этот инстинкт размножения. Ну, какая может быть судьба у сына истопника?
В литерном номере гостиницы «Люкс», в номере, который второй год занимал Густав Максимилианович, крупно играли в карты. Жильцы гостиницы предпочитали не выходить на улицу. Они ходили друг к другу в гости. В первую ночь уличных боев они успели обсудить положение, все решить, все понять и сейчас бросили спорить и рассуждать о событиях. Как-то единодушно они взялись за карты. В гостинице было много постоянных жильцов, штабных офицеров, служащих земского союза, биржевиков, откровенных спекулянтов и кокоток, выдававших себя за артисток. Вышло так, что просторный номер Густава Максимилиановича превратился в кают-компанию застигнутого штормом корабля. Гости уничтожали все запасы вина в гостинице, они были серьезно уверены в том, что не дают грустить вдовцу, потерявшему милую любовницу Сузи.
Итак, в литерном номере гостиницы играли в баккара и удивлялись счастливой игре и рассказам исполнительницы русских песен Шуры Найденовой. Она сидела в придвинутом к столу глубоком кресле и куталась в теплый русский платок, хотя в комнате было жарко, гости задыхались от жары и табачного дыма. Она любила держать банк, ловко, по-мужски сдавала карты и рассказывала о себе с потешной и грубой откровенностью:
— Я начинала хористкой в Тифлисе, чего не натерпелась от вашего брата, но была молодая, веселая и, пила, как лошадь. Бог мне помог, и поехала я в Ялту к Новикову, на первое положение. И приезжает в Ялту на бархатный сезон Сеид Эмир Абдул Ахад, эмир бухарский… Девять!
Она выбросила далеко на стол две карты и, поправив на плечах платок, потащила к себе пачку керенок и кредитных билетов.
— Сами понимаете, через два месяца я уезжала в курьерском из Севастополя и было у меня на текущем счету десять тысяч и финтифлюшек на столько же… Эклераж — ваше благородие — деньги на стол. Восемь!
