Полковник выдержал внушительную паузу. Продолжил:
- Я расскажу тебе то, в чем не признался бы другому. О своём проекте. Видишь ли, он висит на волоске.
Мосин потёр бровь, потрогал пальцами виски. Оперся локтями на колени, уложив на ладони тяжёлую голову.
- Ты понимаешь, что это значит для тебя. От твоего срока прошло всего ничего. Накроется проект - ты вернёшься на рудники. Вероятно, навсегда.
- У меня слишком много недоброжелателей, - пожаловался он доверительно. - Проект обходится дороже, чем рассчитывали. Чересчур много техники гробится. А эффект, поначалу стабильный, в последнее время сполз. В этих условиях любая зацепка... Я когда услышал, что тут у вас происходит... Меня чуть кондратий не хватил. Штрафник, блин, осуждённый преступник, угоняет штурмовик, способный стереть с лица земли город - и ему это позволяют! Да если бы об этом узнал кто кроме меня... Штаб просто обосрался бы сразу. Это такой козырь против меня, какой многие только во сне видели! Это - джокер!
Мосин поднял голову.
- С проектом у меня очень уж много завязано. Говоря по-простому - я сделал ставку. И ради проекта я таких, как ты, сотню растопчу, не заметив. Это я тебе предельно откровенно заявляю. Без прикрас.
Я подумал, что насчёт сотни человек он здорово преуменьшил.
- Я хочу, чтобы ты понял, - сказал полковник. - Чтобы пробрало тебя, чтобы дошло до мозгов и до печёнок. Сегодняшний расстрел был ненастоящим не потому, что твоя особа представляет для меня какую-то ценность. Так уж вышло, что данный инцидент мне выгодней замять, чем раздуть. Так интерес мой повернулся. Но.
Он уставился на меня пристально, не моргая.
- Как боевой офицер. Полковник. Да просто как управленец со стажем. Я сознаю, что, может быть, совершаю ошибку. Создаю нехороший прецедент. Расстрелять тебя в назидание остальным - было бы правильно. Сделав это, я мог бы спать спокойно. Я мог бы быть уверен, что мой проект катится по накатанным рельсам. Что никому в голову больше не придёт соступить.
Мосин откинулся назад, уперев затылок в стену и сложив руки на груди, прикрыл глаза набрякшими веками.
- Я до сих пор колеблюсь, - признался он таким тоном, словно спрашивал совета. - Сомневаюсь до сих пор. Но больно уж много выгод... Если всё обстряпать... Мы представим дело так, будто ты выполнял приказ. Вроде спецзадания. Может, даже медальку кинем тебе какую-нибудь. Только не вздумай вообразить, что ты её в самом деле заслужил. Ты у меня теперь на особом счету, и пригляд за тобой особый. Шаг влево, шаг вправо... Ну, ты понимаешь.
