Женщина спросила адрес, и вечером пришел ее муж, объяснил, что не так выведена труба, долго возился, но наладил и не только наотрез отказался от денег, но и заставил взять присланные женой несколько свеклин и брюкву.
Несмотря на полуголодную жизнь, молока у Веры было достаточно, Танюшка набирала вес и к году стала толстой, бело-розовой, в ямочках и складках, бегать с ней было уже тяжело.
— Завидую кенгуру! — говорила Вера. — Сунула детеныша в сумку и пошла, а у меня руки отваливаются.
В начале сорок пятого они вернулись домой. Во всем уже чувствовался скорый конец войны. На улицах незнакомые люди улыбались друг другу: «Скоро! Скоро!» Победные сообщения Совинформбюро, салюты войскам наполняли радостью.
В Вере проснулась неукротимая энергия, все ей тогда удавалось. Пошла в Филармонию, ее прослушали и приняли. Она ликовала: «Приняли! В Ленинградскую филармонию!» Но ликование сменилось отчаянием, когда худрук, ласково улыбаясь, сказал:
— Надеюсь, вы понимаете, что в таком виде работать нельзя? Это неуважение к зрителям. Нужно концертное платье.
Ее синий костюм, перешитый из старого костюма Павла, и белая блузка (его же ушитая рубашка) казались ей вполне приличными, даже нарядными. Конечно, костюм немного лоснился и рукава чуть обтрепались, но она так чистила и отглаживала его, что на расстоянии это не было заметно.
О том, чтобы купить материю и отдать шить, не могло быть и речи. Денег было так мало, что едва хватало на продукты по карточкам и квартирную плату. Она даже старалась всюду ходить пешком, весело объясняя:
— И экономно и полезно.
По дороге домой Вера твердила про себя: «Не может быть, чтобы из-за такой ерунды сорвалось! Что-нибудь придумаю! Вывернусь! Не может быть!»
В ней жила тогда неколебимая уверенность в своей удачливости, ощущение близкого счастья. Нет денег? Голодновато? Пустяки! Главное, кончается война и есть молодость, силы, красота, короб надежд…
Домой она ворвалась с таким перевернутым лицом, что мама немедленно ахнула:
— Не приняли? — Она всегда предполагала худшее.
— Взяли, взяли, — отмахнулась Вера, — но нужно хорошее платье.
Она бросилась к стоявшему в передней бабушкиному сундуку. В него с незапамятных времен складывали (на всякий случай) старую одежду и обувь. Откинув тяжелую кованую крышку, Вера начала вышвыривать рваные ботики, калоши, детские пальтишки, отдельные рукава, куски ватина. Поднялось облако пыли, запахло нафталином. Мама, чихая и разгоняя пыль, кричала:
