— Ладно…
Дядя Сережа тоже развивает бешеную деятельность — берет денежку и буквально выпархивает из дома. Похоже, за самогонкой побежал. Интересно, кто же ему ночью-то в этой глуши продаст?
Я остаюсь с тетей Маней, она уже дремлет, периодически просыпается и выдает очередной перл матерного слова. Госсподи, как же в этой грязи Элька-то вырос? Что-то долго он отсутствует, приступ, что ли, начался. Я тоже хорош — как здорового его отправил… Блин, где у вас тут сарай-то?
Выслушав очередную тираду на русском матерном, направление движения я все-таки уловил.
Проплутав в темноте по двору, я все-таки набрел на сарайку с открытой дверью и услышал странный хрип. Блин, Элька, что случилось-то?
Элька, задушенно хрипя, выворачивался из рук дяди Сережи. Вовсе охренел старый развратник, холод-то невозможный, кто кого в такой холод … А тот, видимо, чувствуя свою власть и ужас Эльки, быстро, в голос говорил:
— Элечка, ну что же ты отбиваешься-то? Элечка, у меня денежка есть, сейчас пойдем с тобой и все сделаем быстренько, в тепле. Твой дружок и не узнает. Пойдем, детка, ты что кобенишься!
И звук удара по лицу. Элька сдавленно вскрикивает. Я уже мало что соображаю от ярости. Он еще раз успевает ударить Эльку кулаком по лицу, а потом я бью его сзади по голове. Он падает сразу.
Больше всего я боялся, что Элька закричит, но он только хрипит, держится за горло — похоже, эта сука его еще и придушила.
— Влад, Влад, Влад, — видимо, больше он ничего выговорить не может.
Я хватаю мелкого в охапку, прижимаю к себе.
— Ну, все, все, все. Элька, тебя больше никто не тронет… Все закончилось…
Совершенно спокойным и ясным голосом Элька вдруг говорит:
— Надо посмотреть, жив ли он…
Блин, ударил-то я его поленом, но ведь и убить мог. Я быстро наклоняюсь над старой тварью и улавливаю пьяный храп. Похоже, я его только оглушил, а потом эта сука просто заснул. В сарае холодно, если я не хочу разборок с Элькиной матеренкой и милицией, придется эту суку перетащить в дом.
— Эль, иди собирай вещи. Ты говорил, что можно куда-то уйти, на метеостанцию, что ли? Я его сейчас в дом затащу.
Элюн молча кивает, помощник он сейчас никакой просто, поэтому первую помощь оказывать его насильнику мне. Ладно, переживем. Хватит, больше нам здесь делать нечего…
Когда я вволакиваю громко храпящего дядю Сережу в комнату, Элькина мама радостно говорит:
— Ну, добегался, кобелина проклятый!
— Он живой, тетя Маня!
— Ясное дело, что живой, если Эльку оттрахал по самое не хочу!
