— Тетя Маня!
— Да ну, теперь ты пойди его поимей, защитник хренов, этот всем дает.
Дальше идет такой мат, половины которого я просто не понимаю.
— Куда положить-то?
— Да на диван! Проспится — разберемся…
Дальше — непрерывные идиоматические выражения.
Если честно, я уже устал от такого количества грязи.
Из-за пазухи дяди Сережи выскальзывает и катится по полу бутылка — значит, он куда-то ходил, а потом, видимо, решил к Эльке подкатить. Сука,…
Элюн стоит в дверях, уже одетый, держит на плече обе наши сумки.
Мама Маня поворачивается к нему:
— Ах ты…. малолетний, со всеми…, ну, пойди еще и с этим.
Элька, не обращая на нее никакого внимания, тихо говорит:
— Влад, пойдем отсюда.
Я молча разворачиваюсь, пропуская Эльку, вслед нам летит мат и, по-моему, проклятие, впрочем, мне уже все равно. Я больше просто не могу…
Мы молча бредем по тропинке на метеостанцию, уже очень поздно, Элька едва идет, говорить нам не хочется. И нечего.
… Он бросит меня. После того, что было, он просто не захочет никогда быть со мной. Зачем я ему такой ущербный, да еще и вся грязь всплыла. Я и ожидал нечто подобное, хорошо, что Влад вовремя успел. Иначе бы было все как всегда — он бы в очередной раз поимел бы меня так, как только захотел…
Мы долго тащимся по пустой улице мимо домов без света — то ли отключили за долги, то ли никто не живет, минуем пару остовов без окон и дверей. Благо еще, что ночь морозная и лунная — хоть что-то видно. Потому как уличное освещение не предусмотрено. Это только в райцентре. Зато звезды видно, Млечный путь. В городе этого нет. Правда, на небо смотреть нам некогда — побыстрее бы куда-нибудь прийти.
В итоге мы упираемся в довольно большое поле, огороженное проволокой. Элька находит тропинку, и мы тащимся мимо каких-то призрачных башенок вглубь огороженной территории. Это и есть метеостанция. Картина довольно фэнтэзийная, да нам не до нее.
Бревенчатый небольшой домик. Элька привычно толкает дверь, окликает:
— Дядь Вить, ты тут?
Никто не отвечает. Элюн тянет меня вглубь дома.
За толстой, обитой войлоком дверью обнаруживается комнатенка, набитая какими-то приборами, причем стоят они везде — на столе, под столом, на окне, в углу. Горит яркая лампочка. Возле печки — топчанчик. Похоже, что здесь непостоянно живут.
Я с грохотом сгружаю сумки на пол.
— Элька, а хозяин-то где?
— Дома, наверное. Он приходит только показания снимать и потом передавать.
— А почему свет горит?
— Ааа, так показания-то снимаются через несколько часов. Он просто ничего не выключает и подтапливает два раза в день. Тут его контора и дрова, и свет оплачивает. Я к нему часто ходил, пока маленький был. Он хороший.
