Элька - Александра-К

У Светки чисто врачебный почерк — понятна только первая и последняя буква в слове, остальное — догадывайся сам, продирайся сквозь египетские иероглифы. Похоже, на бумажке написано Козявко. Этого (эту?) козявку мне надо сопроводить в другой корпус на обследование. На кой черт переться по улице в мороз, таща на веревочке какую-нибудь бабку или тетку-психопатку — вопрос интересный, но написано: «В сопровождении», придется тащиться в подвал, одеваться и волочиться черт-те куда с этой козявкой, вместо того, чтобы мирно посидеть, посмотреть телевизор в сестринской.

— Козявко, Козявко! — вопли мои проникают уже даже не в уши, а в печенку больным, но так никто и не откликается. Вот зараза глухая, времени-то совсем мало осталось, давно пора выходить, чтобы успеть.

— Извините, может быть, вам Кузьменко нужен? Так это я. Сказали, что вечером я куда-то пойду, а никто не зовет.

От тихого голоса я только что на месте не подскакиваю — мимо худесенького мальчишки я пробегал раз пять, ища эту козявку. А он все это время смирно молчал.

— Ну чего же ты… — и сразу осекаюсь — орать на него точно не хочется.

На меня смотрят синие-синие глаза, прозрачные, смиренные. Мордочка узкая, носик такой смешной — аккуратный, как у девчонки. Темные волосы, немного неровно подрезанные, лежат аккуратным каре. Такой мальчик-одуванчик. В руках крепко сжимает огромный том — «История Средиземья». Книжка, мягко говоря, недешевая, надо же, кто-то еще Толкиена читает.

— Ладно, пойдем уже — нам еще одеться надо.

Мальчишка послушно марширует к лифту — дела сердечные, у нас по лестницам не ходят. Ладно, поехали. Пока спустились с шестого этажа в подвал, я все украдкой рассматривал толкинутого — натуральный эльфенок, худосочный, возвышенный. А он тихонько хлюпал носом, видимо, от волнения, и все крепче прижимал к себе эту «Историю», будто боялся, что я его обижу и защищался ею.

Во двор я его уже вытащил, когда стемнело — зима же, тьма падает на лес мгновенно, даже раньше, чем на городские улицы, а вот освещать дорожки между корпусами — дорого. Поэтому, пока дотащились, он раз пять едва не упал на скользком льду, я его все хватал за рукава какой-то сильно несолидной для наших морозов куртенки, а потом просто взял за шкирку и потащил за собой — так быстрее и безопаснее. Мальчишка волокся молча, только изредка вздрагивал, когда я слишком сильно тянул за воротник. Добежали мы чуть с опозданием, девки сначала заворчали было, что опоздали, но разглядели мелкого и притихли: на такого орать — грех просто.