Владыка.
Пока Скалли обдумывала, как ответить потактичнее, мистер Чейко ответил на свой вопрос сам.
— Вы полагаете, что у Полы было какое-то заболевание, которое и заставило ее повести, себя столь странно и предосудительно?
— Да, — кивнула Скалли. — Мы надеемся, что вскрытие поможет понять, было оно или причины поступка вашей внучки следует искать в каких-то иных областях.
«Как-то я слишком велеречива вдруг стала, — одернула себя Скалли с досадой. — И не следовало говорить: "вашей внучки", зачем лишний раз напоминать ему об утрате? Ведь старик говорит просто: "Пола"».
— Я полагал, ваш приезд к нам связан с исчезновением Джорджа Кернса.
— Так и есть. Но мы подозреваем, что эти события связаны.
Усы мистера Чейко снова шевельнулись — на сей раз недоуменно.
— Каким же образом?
— Мы пока не уверены, и рано об этом говорить... не исключено, что они страдали от одного и того же нервного расстройства.
Мистер Чейко помолчал. Отвернулся, медленно оглядел внутренний двор; щурясь, посмотрел в сожженное солнечным светом небо.
— Знаете, — сказал он, — когда я приехал сюда после войны, Дадли был грязной, Богом забытой деревенькой. Я построил ферму, и всю свою семью заставил, — последнее слово гражданин свободной страны произнес с каким-то особенным наслаждением, — работать на ней. Город вырос вокруг моей фермы, а моя фабрика выросла, как продолжение, как новое могучее сердце города. Теперь мы — самый крупный поставщик кур в стране. Я всегда держал подальше от себя и от своего дела болтунов, склочников и лежебок.
— То есть таких, как Джордж Кернс? — спросил Молдер.
Мистер Чейко даже не взглянул в его сторону.
— Джордж Кернс и ему подобные ничего не способны создавать. Они лишь разрушают то, что в поте лица создано другими. Но от таких отгородиться легко... — он запнулся и снова поглядел в небо. — А вот... — запнулся снова. Потом опустил голову и прямо взглянул в лицо Скалли. В глазах его стыла окаменевшая от времени грусть. — Знаете, долголетие — это сомнительное благословение. Всю молодость ты надрываешься и надеешься, надрываешься — и надеешься... хочешь что-то построить, чего-то добиться для себя, для семьи, для нации... Только для того, чтобы дожить до момента, когда колесо начинает крутиться в обратную сторону. Только чтобы увидеть, как те, кого ты создал и вырастил, все у тебя отнимают...
Он повернулся и пошел по широким, пологим ступеням в дом. Молча агенты последовали за ним, но он на них уже не смотрел. Медленно, как-то вдруг погрузнев и состарившись, мистер Чейко поднимался в холл своей резиденции, думая о чем-то своем и, судя по всему, очень, очень невеселом.
