Не приходите! Иначе нам придется отослать ваши головы на подносе правителю государства!
Н а с ы р Х о с р о в
— В городе Дакка в Индии губернатор инглизов приказывал отрубать пальцы ткачам только потому, что даккский муслин оказался в сто раз лучше манчестерского…
— Старая история, зачем вспоминать?
— Даккский муслин — легче пуха. Штука в десять локтей весила пятьдесят золотников! Муслин инглизов грубый, плохой. Они не потерпели, что индусы ткут муслин лучше. И отрубали пальцы ткачам.
— Э… в той же Дакке по приказу раджи давили людям головы ногой слона, точно орехи. Гуманно!
Спор, или, как его иронически назвал Петр Иванович, «дружественная беседа», шел на острие меча. Вежливостью спорщики соперничали друг с другом. Восточная вежливость Керим — хана! Европейская выдержка мистера Джеффри Уормса, магистра медицины!
Слова на грани оскорблений, но не оскорбления. Удары кинжала языка, но без капли крови. Битва без жертв и могил.
— Восточный человек горд! — вскричал Керим — хан.
— У англичан гордость в крови! — проворчал Уормс.
— Инглиз самонадеян. Инглиз не годится в друзья.
— Но, господин Керим — хан, вы сами любите себя называть другом англичан. А я ведь прирожденный англосакс, сын Альбиона.
— Вы мой гость. Гость дороже отца, дороже брата.
— Англичане — цивилизованная нация. Носители культуры.
— Восточный человек для инглиза всегда раб и слуга… Да. Кто не поклонится англичанину, станет его жвачкой.
— Зачем же? Есть же из индусов врачи, из белуджей — администраторы. Вы, например.
— Белудж, индус, патан — раб. Инглиз — всегда господин.
— Вы, достопочтенный Керим — хан, склонны к преувеличениям. Но оспаривать превосходство белого человека едва ли разумно.
— В восточных странах инглизы — необузданные верблюды, у которых нет продетой сквозь нос веревки. Вы ломитесь туда, куда вам заблагорассудится. Вы слоны. Жадность ваша неутомима.
— Согласитесь, достопочтенный, это выглядит уже…
— Угрозой?
Смуглое, негритянской темноты лицо Керим — хана освещалось белым оскалом улыбки. Уормс проявлял выдержку. Морщинки в углах губ делали его пергаментно — желтое лицо почти приветливым. Все шло великолепно. Прогулка, или, как назвал ее мистер Уормс, «пикник», доставляла всем массу удовольствий. Конечно, очень и очень приятно после утомительных дней работы, духоты, песка, блох полежать на ковре у самого берега райского Герируда, половить рыбу в тени плакучих ив, побродить в камышах с двустволкой. Чудесны вечера у дымного костра, отгоняющего уже появившихся москитов! Не беда, если порой слова беседы вдруг оказываются сдобренными перцем и солью, а иной раз и еще более острыми приправами. На то ведь здесь не респектабельная Темза и не холодная Нева, а неспокойный, капризный, азиатский Герируд.
