слёзы навернулись на мои глаза,
но, вспомнив предостережение распорядителя,
я их поспешно сглотнул.
Когда отец избавился от хлопот крестьянской жизни,
на груди у него совсем не осталось мышц, одни кости.
Он прожил со мной десять лет
и постепенно раздобрел от хорошей пищи,
и средний размер одежды ему пришлось поменять на бо́льший.
Я осторожно обтираю ноги отца,
тоже хорошо знакомые мне,
несколько лет назад у него на правой ноге появилась экзема,
которая облезала и невыносимо чесалась.
Я сопровождал его на уколы
и часто, когда у меня было время, втирал лекарство.
В жаркую погоду он закатывал штанины,
объясняя, что так скорее уходит жар,
мне передалась его привычка.
Обмываю ступни,
иссушённые, маленькие и худые.
Отец, помыв ноги, отправлялся в поле,
Пока болезнь сердца не обострилась и не пришлось сделать операцию
Только благодаря увещеваниям врача
и моим настойчивым просьбам.
Эти ноги не ступали больше на рисовое поле,
они суетливо носились на городской рынок,
обеспечивая меня продуктами по три раза на день.
Когда я обмыл тело отца,
мы надели на него
новую рубаху, и брюки, и туфли,
чтобы он обосновался
в новом доме.
