Соня. «История курительной комнаты».
Варбург. Рукопись не находила? Должны хотя бы наброски остаться, тоже ценность.
Соня. Ценность?
Варбург. Как память.
Соня. Открытки тут смешные. Немного вульгарные.
Варбург. Нужно его биографию написать.
Соня. Никаких биографий.
Варбург. Это, Соня, не тебе решать.
Соня показывает Варбургу завещание.
И когда это произошло?
Соня. Вчера.
Варбург. Он о фильме не упоминал? «Эм-Джи-Эм» очень заинтересованы в его постановке.
Соня. Фильма не будет.
Варбург. Но Джордж горел этой идеей.
Соня. Он да, а я нет.
Варбург. Ну, хоть поговори с ними.
Соня. Нет.
Варбург. Просто поговорить, ну что тут такого?
Соня. Момент неподходящий.
Варбург. Извини, ты права, но, пожалуйста, выслушай меня.
Соня садится, она вся внимание.
Учти, что я знал Джорджа намного дольше, чем ты. И мы были друзьями. Я и в полиции с ним служил, я опубликовал его «Памяти Каталонии». Удалось продать пятьсот экземпляров этой книги. Думаешь, он мне предложил опубликовать «Скотный двор»? Куда там! А знаешь почему? Он считал меня финансово несостоятельным и политически незрелым. Он обратился в солидные издания. Сначала в «Кейп», потом решил предложить рукопись Советам. Представляешь? Потом обратился в «Фейбер и Фейбер». Они рукопись отклонили. Свиньи, конечно, самые умные животные на ферме, но не настолько, чтобы ею управлять, и что нужны свиньи более патриотически настроенные. Более патриотически настроенные свиньи! Представляешь?! И кто, ты думаешь, это настрочил? Чертов Томас Элиот, вот кто. Затем он попытал удачи в Штатах. А как там отреагировали? Я тебе расскажу. Сообщили, что истории про животных их не интересуют. Вот тебе на! Не интересуют истории про животных! Сижу я как-то в баре, заходит Джордж и суёт мне какую-то обтрёпанную рукопись. «Прочти», — говорит. — «Но, боюсь, что не понравится. Это о животных, которые восстают против своего хозяина, очень антироссийское настроение». «Как называется?» — спрашиваю я. «Скотный двор», — говорит и тут же уходит. Иду я в офис и духом не ведаю, что у меня в руках дар дороже любого золота. Я её прочитал и сразу понял, что передо мной шедевр. Если б я её не опубликовал, что было бы с Джорджем? Глубокая депрессия, отчаяние, вот что. Да, он был человеком железной воли, и в сорок третьем ему было всего сорок. Мастер в расцвете сил. Но если бы я не опубликовал роман, даже его подкосило бы. (Варбург достаёт экземпляр «1984».) А эта потрясающая книга так бы и не увидела свет. Обнаружилась среди его бумаг, брошенная, незаконченная, требующая доработки. И ты, Соня, хочешь, чтобы она канула в небытие из-за завещания?
