* * *
Сияли костры. Церемония Возложения начиналась с первыми ударами в огромный набат — и тысячи эльфов падали на колени перед своей королевой, склоняясь перед её величием. Перед её жутким умением убивать.
Вечная Вдова была — как и каждый день своей жизни, — непередаваемо красива. Её чёрное платье струилось волнами по прекрасному телу, а зелёные глаза сияли, будто бы изумруды. И волосы — как последние листья Златого дерева, в честь которого она была названа.
Каениэль — первое дерево Златого Леса. Древо, давшее ей её имя. Древо, последний лист которого вспыхнул пламенем и сгорел в пламени её жестокости.
Она прижала палец к губам, призывая к тишине, запрокинула голову — и раскинула руки, призывая небеса к ответу. За то, что они позволили их Королю умереть. За то, что Нить оборвалась, а Вечные умерли — один за другим, от её руки или от руки тех, кого она очаровала.
Небо не заставило себя ждать. Молния разрезала тёмные, холодные облака одной сплошной белой линией, не дав им рассмотреть ни поворотов, ни изгибов. Одним коротким ударом она могла закончить страдания великого, но падшего народа; одним коротким ударом рухнула к ногам королевы, подчиняясь ей, как и сотню лет до этого.
Её Величество — сильна. Её Величество — всемогуща. Чары подтверждали это — и эльфы тихими, срывающимися голосами завели прекрасную песнь, открывавшую самый страшный день этого года.
— Подданные мои, — она смотрела на них — на всех одновременно и на каждого как-то иначе. — Мои верные эльфы… Сегодня кровь братьев и сестёр наших окропит земли Златого Леса. Сегодня мы поднесём воздаяние умершим Вечным и их бессмертному Королю.
Толпа поднялась — беззвучно, как умеют только эльфы. Среди всеобщего человеческого грома — будто бы глоток свежего воздуха, давно мёртвый, но всё ещё дарующий призрачную надежду…
Она стояла на помосте — лицом к Пылающему Пути. Дорога покаяния, дорога, по которой пройдёт первая жертва Златой Охоты.
Взяла в руки ритуальную чашу, провела ею по своему запястью — тонкая струйка крови потекла по золотым граням. Вскинула голову, всматриваясь в простирающуюся перед нею пустоту, пытаясь заглянуть в глаза тому, чьей крови желала испить.
Конечно, он. Если кто-либо и имеет право сопровождать королеву в этом ритуале, открывающим жертовную Златую Охоту, то только Вечный.
Он остановился рядом с нею — и она тоже предложила ему чашу, сверкающую оттенками упокоившихся листьев.
— Пусть твоя кровь смочит губы страждущим, — прошептала она.
