— Пусть моя кровь, — Роларэн выпрямился, занося над запястьем кинжал, — смочит губы Вечным по ту сторону Огня.
Он резанул по запястью без жалости — и алые капли упали на угли, зашипели и превратились в пар. А после — то ли выхватил, то ли осторожно взял кубок из её рук, и её кровь тоже вспыхнула на Пылающем Пути, словно освещая чужую дорогу.
Они отступили от дороги — безмерно длинной, извивающейся между обрубками Златых Деревьев, что когда-то пылали страшными огнями. Извивались, умирая — одно за другим, как складывали свои головы Вечные.
Королева не сказала ни слова. Только подала короткий знак — и стражи-эльфы, необычайно высокие и довольно крепкие, как для лесного народа, вытолкнули вперёд кого-то. Сорвали мешок с его головы, открывая толпе лицо мальчишки лет двенадцати-тринадцати. Его узкая, детская ещё спина была покрыта тонкими полосами царапин, а губы дрожали — словно боялся разрыдаться, пытался сдержать слёзы, подкатившие к горлу, но не мог, — и руки были заломлены за спиной и связаны крепкими верёвками, сплетёнными из тончайшей паутины, собранной на ветвях Златых деревьев.
Но не на это смотрели эльфы.
Его уши — круглые.
Человек.
Толпа ахнула в один голос, подражая велению Каены. Но она только расправила плечи, царственно улыбаясь. Бросила на Роларэна короткий, подобный секундной слабости взгляд, а после заговорила, не позволяя себе больше ни минуты молчания:
— Этот мальчишка посмел осквернить своим присутствием Златой Лес за день до начала Охоты. Он и станет первой жертвой. Он будет тем, кто пройдёт по углям Пылающего Пути от великого королевского дворца и первого Дерева, — толпа не реагировала, словно не знала, что Каениэль давно уже — пепел, — и помчится к святой границе нашего государства. Он — и ряды эльфов, несчастьем или благодатью которых будет сегодняшняя Златая Ночь!
Эльфы коротко склонили головы, то ли показывая своё одобрение, то ли боясь возразить великолепной королеве, способной одним приказом прервать жизни каждого из них. Власть правительницы Златого Леса священна, и никто не посмеет нарушить её завет.
— Каждый, кто возжелает, имеет право принять участие в Златой Охоте, заняв место одного из Избранных. Стать гонимым — и выбраться сквозь священную преграду в человеческий мир, — она ласково улыбнулась народу, словно говоря — это возможно. — Но помните, преграда открывается только однажды. Только один из вас может выбраться на свободу за высокие стены эльфийской магии. И он — или она, — никогда больше не вернётся. Никогда не вдохнёт чистый воздух Златого Леса.
