Скрипят перьями департаменты, громогласно устраивают разнос начальники сгорбленным подчиненным и брань эхом отскакивает от стен огромных кабинетов, шаркают по коврам дипломаты, позвякивая хрустальными бокалами официальных приемов, пряча за улыбками мысли, преклоняют подданные колени перед тронами, отдают приказы в генштабах, опускаются кулаки депутатов на головы друг друга на парламентских сессиях — власть живет своей жизнью требуя немалого содержания и достойного поклонения.
Стучат клавишами персональных компьютеров-арифмометров банковские клерки, шуршат купюрами кассиры, не отпускают от уха телефонные трубки дилеры — они созидают власть. Опутывают финансовыми и информационными сетями страну, мир. Словно пауки, словно грибницы прорезающие живые корни деревьев высасывая из них соки. Все покупается и продается. Прежде всего люди, в том числе и женщины, а так же пороки, преступления, политики и сама Власть, стоит ей хоть чуть ослабнуть. Urbs venalis![54]
Сонмы журналистов, телевизионщиков, писак разных мастей, вообще называющие себя «четвертой властью». Словно выстроившийся к кассовому окошку четвертыми в очереди. О, пропаганда, смешанная с рекламой! Мнящая себя созидательницей «общественного мнения» индустрия. Равно обслуживающая и власть и денежные мешки. Равно бунтующая против первого, и против второго, третьего…
Без преувеличения можно утверждать, что в столице власть градообразующее предприятие. Инфраструктура и структура города вообще приспособлена к власти, обслуживает ее, выдает на гора. Даже если бюрократическая система выродилась и работает только на себя, даже если никакой реальной властью подобно японскому императору столица не обладает — механизм работает все равно.
С утверждением представителей прежних ступеней цивилизации, что в городе живут исключительно дармоеды, спорить нелегко. Сегодня нелегко. Вот век назад, в эпоху торжествующего картезианства то бишь промышленной революции, города являлись огромными мастерскими, мануфактурами, фабриками. В отдаленных уголках мира можно было сунуть под нос крестьянину-скептику штуку мануфактуры, сноповязалку, ящик гвоздей и торжествующе произнести: «это сделано в городе». И услышать в ответ только завистливо-восхищенное цоканье языка.
Дальше — больше. Жить рядом с чадящими заводами становилось невмоготу. К тому же заводам требуется пролетариат с которым трудно ладить всякой власти при любом режиме, даже социалистическом. Этот неспокойный элемент всегда похож на бочку пороха у порога департамента. Долой его! Пусть катится подальше.
