Аверьян помыл под умывальником руки. Рушник подала Варвара.
— Кто же это таким затейливым крестом вышил? — не пропустила Ульяна.
— Да Варвара — моя рукодельница, — подоспела Пелагея. — Я тебе, Уля, потом покажу, — притушила она голос, обнимая Ульяну за плечи, — как она приданое обшила.
Верхотуров топором на доске строгал крепкую как камень плитку чая. Варвара помогала складывать в запарник.
— Ты бы, Варя, ленту алую вплела. В прошлый раз из Иркутска привез, — негромко сказал отец.
— Хорошо, папаня, сейчас вплету.
Ульяне понравилось, что Варя отцу не перечит.
За стол садили наперво гостей, но так уж получилось, что Варя угодила рядом с Аверьяном.
— Загляденье пара! — не утерпел Верхотуров.
Варя взглянула на Аверьяна и обожглась о его взгляд, а у него стол поплыл. Уля увидела, выручила — подала Аверьяну хлеб. И все помаленьку за столом освоились, пришел в себя и Аверьян. Он даже поухаживал за Варей — достал груздь, опять же Ульяна поспособствовала. Пелагея угощала, Верхотуров обносил стол брагой. Тамара ткнула раз-два вилкой, выпросилась из-за стола и шмыгнула к кровати нянчить Александра. Варвара от выпивки отказалась. Аверьян, хотя ему хотелось попробовать браги, поддержал Варю.
— Пусть, нам больше будет, — согласился Верхотуров, — правильно говорю?
— Правильно! — поддержала Пелагея. — Да и интересно ли им с нами.
— Пусть улепетывают, — разрешил Верхотуров. — Варвара, покажи Аверьяну комнаты.
Аверьян проворно встал и пошел за Варей.
— «Эхма-эхма, в этом месте сулема, в этом месте сулема, я по ней схожу с ума…»
С подковыркой на носок пошел Верхотуров по избе — только половицы постанывали.
— «Как притопну ногой, топну ноженькой… У милашки я один, и тот хорошенький-и-й…»
«Разве тут усидишь. Ах ты батюшки, ботинки не взяла», — пожалела Ульяна. Она и не помнит, а может быть, и вовсе никогда у нее не было такого веселья. Хоть и в валенках, и брагу не пила, так только пригубила, а все равно выходила на круг. И пели и плясали до тех пор, пока петух не прокричал.
— Не-е, мы, Ульяна, — ласково бубнил Верхотуров, — будем гулять до тех пор, едри ее в карусель, пока бочка не станет кланяться… А потом проспимся и все поедем. Батюшка спиртного духа не жалует.
— А я бочку другую завела… — приплясывала Пелагея. — «И… И зять на теще капусту возил… молоду жену в пристяжке водил…»
Через два дня поехали в церковь, и Александра окрестили, и обвенчались Ульяна с Кузьмой. На обратном пути снова у Верхотуровых вторую бочку осилили. Но уже рвались домой. Уля переживала за Афоню: один ведь, на неделю укатили, и все хозяйство на нем.
