— Попадаем в эпицентр?
— Да.
— Что будем делать?
— Надо менять скорость, пока не усилился поток.
— Шутите, Рэм Лазаревич.— Это же самоубийство.
— В эпицентре плазма, Геннадий Петрович,— угрюмо проговорил Плещеев.
— А черт! — выругался капитан, но на размышление уже не было времени.
— Штурман, рассчитайте, какой режим изменения скорости более эффективен, тормозной или ускорительный? Быстро!
— Ускорительный, Геннадий Петрович. Корабль уже развернут, нечего и считать!
— Защитный! — загремел голос капитана.— Всем пристегнуться, поставить кресла в положение пять. Ускорение — 4Ж. Готовность — тридцать секунд. Двигатели включаю без предупреждения.
Сон слетел мигом. Защелкали пряжки, почти одновременно поплыли вниз спинки кресел.
— Готово! — передал в рубку Брагинский. И сразу навалилась страшная тяжесть.
— Как двигатели? — непослушными губами прошелестел Левин.
— Норма. Что у вас?
— Десять процентов!— не отрывая глаз от приборов, сообщил Зуев.
— Следите. Продержимся десять минут — проскочим. Медленно бежали цифры электронного табло. Еще десять секунд, еще десять. Уже пять минут прошло, еще десять секунд...
— Двадцать процентов! Тридцать! Сто! Сто пятнадцать. Выключайте!
— Есть!
— Штурман, стоп первый и третий!
Стало легче дышать, Зуев приподнялся с кресла.
— Как?
— Пока держится, Геннадий Петрович!
— Следите, еще три минуты!
Вспыхивают цифры на электронном табло. Еще десять секунд. Идет двенадцатая минута.
— Сколько?
— Сто пятьдесят.
— Пошло?
— Да.
— Черт! Еще тридцать секунд.
— Двести семьдесят, триста, четыреста пятьдесят!
— Еще десять секунд!
— Критическая!
— Готово!
Корабль сразу тряхнуло. Все провалилось в черную бездну...
***
— Защитный! Кто живой! Откликнитесь! Откликнитесь!
Штурман плотнее прижимал аварийные наушники.
— Капитан! Неужели все? Полчаса ни звука по аварийному каналу!
Манаеву на мгновение стало жутко. Летучий голландец! Корабль с мертвым экипажем и безумным капитаном. Волевым усилием он подавил свои призрачные видения.
— Спокойно, Вадим. Попробуйте подать сигнал тревоги.
— Есть, капитан!
— Что?
— Пока молчат.
Первым по сигналу тревоги очнулся спасатель Иван Елкин. Небольшого роста, с широкой грудью, с гармонически развитыми мускулами он не производил впечатления сильного человека, каким был на самом деле, но здоровье его поражало даже видавших виды врачей космоцентра. Отстегнув на ощупь в полной темноте привязные ремни, он едва не упорхнул к потолку. Спасла реакция тренированного спортсмена: он успел ухватиться за один из ремней. В тот же момент запел зуммер, и тревожные огни заметались по отсеку. Эти огни помогли сориентироваться, он оттолкнулся от кресла и поплыл к аварийному щиту управления. Свет загорелся сразу, видеосвязь не работала. Иван вытащил из запасника блоки и начал их менять один за другим. На четвертом блоке засветился малый экран. И сразу обеспокоенные лица Манаева и Шумского.
