Три Ярославны | страница 8



Тогда человек сразу перестал биться и вопить, улыбнулся и говорит:

   — А мне и стрезва любо, прости Господи! Ты бы попросил за меня Иллариона, пресвитера, он тебя послушает и меня простит. А я, вот крест, всё перепишу по уставу и любое покаяние приму, — нельзя мне без моего ремесла.

Чу дин говорит:

   — Ладно, Феодор, услуга за услугу. Идём, солнце уже в головах, мне на княжью службу пора.

Он надевает сапоги и свой синий плащ, они идут по городу и приходят к дворцу конунга. И Феодор остаётся у ворот, не смея войти, а Чудин входит во двор, где воины толпятся, собираясь заступить на дневную стражу.

И он хочет, по должности, принять над ними начало, но тут появляется Рагнар в синем, как у Чудина, плаще, встаёт у него на пути и говорит:

   — Нет здесь тебе дела.

Чудин говорит:

   — Видно, ты забыл, варяг, что перед тобой Чудин, начальник княжьей стражи.

   — Был таков, — отвечает Рагнар. — Теперь начальник стражи конунга я, Рагнар!

Тогда Чудин в бешенстве, что над ним так шутят, выхватил меч и замахнулся на Рагнара — и вдруг слышит:

   — Опусти меч, окаянный!

И он видит на крыльце пресвитера Иллариона, и тот смотрит на него гневным взглядом. Чудин не испугался и гордо отвечает:

   — Не было, монах, чтобы я опустил меч, разве что был бы на то княжий указ.

Илларион говорит:

   — Мне повелел князь объявить свой указ: уходи! И не будет иного указа тому, кто забывает о княжьей службе, хмелю служа, но не господину своему!

Тогда Чудин вспомнил всё, что было ночью в покоях конунга, и как проспал ночную и утреннюю стражи, и рука его ослабла, и меч сам опустился. А Илларион ещё сказал:

   — Много пришлые люди творят безобразий, с них спрос, а с того, кто позорит русское имя, — вдвойне. Изыдь, исчадие ада!

И тут воины бросились на Чудина и вытолкали, как низкого раба, за ворота, и ворота за ним закрылись. Чудин бился в них и сильно колотил кулаками, рубил мечом, но ворота во дворце конунга были сделаны крепко.

Тут появился Феодор-живописец и, видя, что собирается народ, поскорее увёл Чудина. И Чудин тогда заплакал, а Феодор сказал:

   — Обоим нам, видно, не найти защиты.

Тогда Чудин говорит:

   — Есть нам защита. Пойдём.

И вот они идут к берегу Днепра, к дому, где живёт Харальд. И видят, что у берега стоит ладья и на неё перекинуты сходни, а по сходням варяги катят на ладью бочки, волокут меха, луки и копья, корзины со съестными припасами. Одноглазый Ульв распоряжается погрузкой, а Харальд, печальный, сидит один поодаль и одет как одеваются люди, выступающие в поход.