Кирилл заворочался, что-то сонно пробормотал, и Ольга, содрогаясь от волнения, от чувства постыдности своего поступка, сунула злополучную фотографию в конверт, а конверт — обратно во внутренний карман пиджака. Затем на цыпочках ушла в ванную, присела там на плетеный бельевой короб и глубоко задумалась, глядя на себя в затуманенное зеркало. Но вряд ли в эту минуту глаза ее видели что-либо из реального мира. Посидев так минут десять, она напилась воды прямо из-под крана (о, этот омерзительный привкус, знакомый тем, кто ночью глотает «воду из стенки», глотает жадно, словно она может дать счастье, радость, разгадку мучающей тайны!), встала и пошла обратно. За десять минут она твердо решила не страдать понапрасну и непременно спросить у Кирилла, кто такая эта Жаклин и почему ее фотография произвела на него такое впечатление. На этой мысли она, как ни странно, спокойно уснула. Но все оказалось не так-то просто.
Утром она так и не решилась задать Кириллу мучивший ее вопрос. Он выглядел как всегда, жадно поглощал поджаренную ветчину и тосты, нарочно перемазал всю физиономию томатным соком, желая только рассмешить Ольгу, и весело планировал сегодняшний день, благо было воскресенье. Потом он повез ее в зоопарк. Просто Оля сказала, что сто лет не была в зоопарке. Там они смотрели, как кормят молодняк, долго сидели у пруда и съели столько мороженого, что хватило бы на целый детсад. Как будто вернулась ранняя юность, как будто все будет хорошо.
Человек бывает равнодушен и по отношению к ближним, и по отношению к себе тоже. Ольга навредила себе этим молчанием — она не знала, что Кирилл ждет расспросов по поводу вчерашнего происшествия, не полагала, что он, который терпеть не может разговоров на душещипательные темы, мечтает поговорить с ней, с Ольгой, о той девочке, чья фотография оказалась в кармане пиджака.
Костюм был куплен десять лет назад, и Кирилл надевал его всего пару раз. Сейчас этот фасон снова вошел в моду, и все же хозяин не вспомнил бы о нем, если бы, собираясь на свадьбу друга, не обнаружил здоровенное пятно прямо на лацкане своего выходного костюма. У него был еще один костюм на выход, но по иронии судьбы он отбыл в химчистку два дня назад.
— Я надену просто брюки и легкий такой бежевый свитер, — поделился он с Лелькой в телефонном разговоре.
— И не думай. Я буду в вечернем платье с голыми плечами. Понял?
— Нет. То есть про платье я понял, а про суть возражения не допер.
