— Они наши клиенты. И придется их слушать, если хочешь чтоб они заплатили.
Кир лишь отмахнулся.
— Деньги пусть заботят Христофора. Я довольствуюсь кровом, столом и тишиной. Христофор Ласкарис берет деньги, я чиню вещи. Так повелось. И, кстати, это полная чушь.
— О чем ты?
— Про «ИВМ». Они всегда очень тщательно заботятся о клиентах. Имя им дороже десятка солидов. Я никогда не слышал чтоб они затягивали с ремонтом или не исправляли неисправностей в своих сервах.
— Скажешь это клиенту, если вдруг каким-нибудь чудом его увидишь.
— Университетская курица.
— Лентяй и обжора! Да ты…
Мы с Киром посмотрели друг в другу глаза. В комнате повисла тишина — такая тишина, как бывает перед грохотом арт-обстрела, звенящая, раскаленная, текучая. Еще бы мгновенье — и между нами что-то бы громыхнуло. Не знаю, что последовало бы после, но злость, столько времени сидевшая во мне туго скрученной спиралью, затрещала, точно готовилась выпрыгнуть наружу и разорвать самодовольного хама в клочья. Даже в деснах заныло.
А потом вдруг все прошло.
Кир смотрел на меня, но взгляд его, будто бы прежний, исполненный презрения, как-то неуловимо изменился. Точно мелкая зыбь прошла по серым омутам его глаз. Прошла, коснулась чего-то в глубине — и исчезла.
— Не кипятись, — бросил Кир, усмехнувшись, — лучше привыкни.
Усмешка у него была странная, полу-девичья, полу-мужская. Но мне отчего-то показалось, что она была вовсе не злой. И еще я вдруг почувствовала, что отныне разговаривать с Киром мне станет легче. Отчего? Может, мы просто нащупали нужную волну? Глупость какая… У нас нет ничего общего с этим вздорным и ленивым женоненавистником. Но злость стихла, точно угли, которые припорошило снегом — она еще чувствовалась, но где-то в глубине, сокрытая, остывающая.
— Берись за работу, — огрызнулась я, просто потому, что не хотела оставлять последнее слово за Киром, — и лучше успей до полуночи.
— Сработаемся, — вдруг сказал Кир Марку, подмигивая. — Она нам скучать не даст, вот увидишь.
Марк, во время нашей пикировки развалившийся на соседнем диване, лишь устало махнул рукой:
— Работай лучше, чем языком мести.
Кир пристально смотрел в лицо серву с полминуты, потом обошел его еще раз и заметил:
— Внешних повреждений нет. Конечно, я не Ясон, но тут это и ни к чему. Если есть проблемы, то они, конечно, в церебрусе.
— Решительный вывод, — сказала я язвительно. Видимо, не успела полностью остыть, как считала. — Ты говоришь, что дело в церебрусе, едва взглянув на него.
